Сад на краю
Шрифт:
Азалия разулась, повесила пальто и направилась за хозяйкой, сначала – помыть руки, после – в гостиную. Если честно… После рассказа о роде деятельности она ожидала увидеть больше эзотерических деталей, но к таким можно отнести только хрустальный шар на угловом столике и заставивший вздрогнуть скелет во фраке на кресле – хоть Ева и предупреждала, всё равно неуютно встретить такое. Он же не настоящий, правда?..
В остальном от интерьера веяло осовремененной готикой. Чёрные кресла и диван, на котором свернулся кот, располагались возле стены с серыми виниловыми обоями, на кофейном столике перед
– Можешь погладить – Люмьер у меня воспитанный, – предложила Аламея, заметив интерес.
– Эм… Н-нет… Мне кажется…
– Что это необычный кот? Возможно. Не зря же он мой. Вот только обычный человек ничего бы не заметил.
– Я не…
– О, дорогая, давай опустим ту часть, в которой ты отрицаешь свою сущность, а я говорю о бесполезности сего действа, и перейдём к более продуктивному обсуждению.
– Сущность? – в недоумении переспросила Азалия. – П-подождите… Я допускаю, что в чём-то необычнее среднестатистического человека, но не слишком ли громко говорить о сущности?
– А, точно, ты ж ещё сама не знаешь. Извини, не подумала. Да ты не зажимайся так, согрейся чаем, пока тёплый. Подумай хорошенько над вопросами, которые хочешь задать. Сегодня торопиться некуда.
В подтверждение слов Аламея потянулась за чашкой и печеньем, призывая последовать своему примеру. Не столько из желания, сколько из привычки быть ведомой, Азалия попробовала чай. Молочный улун – её любимый. Как и ореховое печенье с шоколадом.
«Совпадение? Или она специально учла? С ясновидящей удивляться нечему. Хотя тогда она должна знать и то, какие я собираюсь задать вопросы…»
– Не знаю, но могу догадаться о них по известным мне ответам, – ответила Аламея, верно истолковав молчаливое изучение дна чашки. – Но нет никакого интереса говорить одной, поэтому я специально не узнавала все детали о нашей сегодняшней встрече. Хочу пережить её здесь и сейчас, а не в видениях. И хочу, чтобы ты начала действовать. Пусть даже с озвученных вопросов.
– А мысли вы случайно не читаете? – уточнила с подозрением.
– Нет. Могла бы – всё равно б не читала. Скучно жить, зная слишком много. Не хватает азарта.
– Не знаю, могу ли согласиться. Но дар видеть истину у вас явно есть.
– Дар или проклятье – каждый решает сам. Для меня способность лишь инструмент. А инструменты нужно использовать.
«Она видит больше и дольше меня, но относится к этому так просто…» – Азалия нервно сглотнула, свободной рукой неосознанно сжала край кардигана. Неужели действительно можно настолько просто принимать ненормальность мира? Так беззастенчиво смотреть на другую его сторону? И так свободно вертеть способностью, самостоятельно решая, на что смотреть, а что откинуть просто от скуки.
– Тогда давайте начнём с главного: есть ли кто-то другой, способный помочь мирам вместо меня?
– Нет. И не появится. По крайней мере, пока ты жива. Твоя роль – не какое-то стечение обстоятельств, случайность. Это последствия конкретных действий конкретных сил.
Азалия вздохнула. На другой ответ всей душой надеялась. Ладно, если она хочет жить, переложить
– Сколько у мира осталось времени?
– У какого из? Впрочем… Неважно. Не скажу.
– Вы не знаете?
– Тебе не стоит знать. Из тех вариантов будущего, которые я видела, лучше те, в которых тебе неизвестно о сроках. Суета и откладывание одинаково плохи.
– Несправедливо умалчивать о таком, – с лёгким возмущением заметила Азалия.
– Дорогая, по человеческим меркам мои мораль и систему ценностей давно отшибло в свободное плавание. Как хочу, так и поступаю – этого не изменить. Так что давай вместо неэффективных осуждений вернёмся к тебе. Что спросишь дальше?
Отставив чашку, Аламея локтями упёрлась в колени, опустила подбородок на сцепленные пальцы и с улыбкой посмотрела в глаза. От взгляда её стало крайне неуютно – до желания сбежать. Из-за разных и своеобразных глаз? Или… Азалия вновь тяжело сглотнула, тоже возвращая чашку на блюдце. Решительности больше не стало, но чутьё настойчиво советовало воспользоваться возможностью получить немного больше ориентиров.
– Если я соглашусь, что делать дальше?
– Всё, что нужно знать о Мире Садов, расскажет Ама. Так как я здесь, то не могу слишком подробно рассмотреть уровень выше. И всё равно не посвящу в детали так же хорошо, как дух. Впрочем, есть то, что даже ей неизвестно… – Указательный палец с длинным чёрным ногтем обвёл серебристый край чашки. Блики на поверхности чая на мгновение сменились тёмной мутной картинкой. – Рыцарь без голоса с раненым сердцем. Единственный союзник, хранящий память. Он знает, где ключ, но сам до того не способен дотянуться. После встречи с ним… – Аламея откинулась на спинку, посмотрела вверх, позволяя тихо выдохнуть с облегчением. – Можно сказать, дорога поведёт тебя сама. На ней мы встретимся снова. И тогда, если захочешь, сможешь задать более конкретные вопросы.
– Ама – это Аманда?
– Аманда. Амариллис. Да. Мы встречались, так что можешь спокойно упоминать меня, пересказывая слова о рыцаре. Я не вижу деталей, а вот она должна понять, о ком речь.
Придётся действовать. Искать. Понятно, что мир не спасти, сидя на месте, но Азалии становилось неуютно от одной мысли о необходимости контактировать с незнакомцами. Даже сейчас у неё холодели пальцы и потели ладони от волнения. И в Мир возвращаться не хотелось. Там пустой, пугающий голос словно подменяет мысли. Там страшно, особенно когда царящее запустение начинает контрастировать с яркими видениями. Почему некие силы выбрали именно её? За что? Другие довели мир до конца, а разбираться теперь ей. Непричастной.
– Я ведь не сделала ничего плохого… – прошептала Азалия, смотря в пол.
– Недостаточно просто не делать плохого, чтобы считаться хорошим человеком. Тот, кто ничего не делает, просто никакой. Впрочем, быть хорошим человеком, не значит не разгребать дерьмо за другими. Обычно так оно и работает. Одни мусорят, другие убирают. Но, дорогая, что сделали другие, тебя волновать должно меньше. Кто-то убивает мир, кто-то отдаёт последние силы, оттягивая конец – это их заботы, просчёты, заслуги. Лучше скажи, что сделала ты для завтрашнего дня?