Сад на краю
Шрифт:
– На учёбу собираешься?
– Вообще туда не хочу, но ты же настоишь, что нужно.
– Да. Потому что всего ничего осталось. Диплом тоже никуда не денется, а я была бы рада, если бы ты выпустился с наименее возможным количеством проблем.
– Да выпущусь-выпущусь. Чтобы ты знала, я в эти дни учёбой очень даже занимался. Ну, насколько мог.
– И я этому очень рада. Сегодня тоже постарайся сосредоточиться на ней. Обещаю, я буду весь день бездельничать здесь, но вот вечером придёт время вернуться домой.
– Тогда я бы хотел тебя проводить.
– Нет, пока не хочется. Если не затруднит, налей мне воды, пожалуйста.
Рон поставил перед ней стакан с водой, а после и сам сел рядом. Кофе в его кружке пах очень вкусно. Не настолько, чтобы захотелось попробовать, – Азалия если и пила его, то сильно разбавленный молоком – но достаточно, чтобы кутаться в плед стало ещё приятнее. И просто сидеть рядом… Тоже приятно.
«В начала месяца мне едва хватило духу не сбежать и извиниться за своё ужасное поведение, а теперь хочется остаться рядом. – Азалия украдкой посмотрела на завтракающего Рона. – Вот он, похоже, с детства любит, а я-то когда успела? Нет, ну, как друга – тоже с детства, только совсем не понимаю, как это перетекло в романтику. И саму романтику всё ещё понимаю плохо».
Для Азалии любовь главным образом делилась на типы на основании набора социально приемлемых действий, с помощью которых можно её выразить. Возможно, потому что её способность испытывать влечение оставляла желать лучшего, а без гормонального всплеска оставалось нечто более глубокое, сильное, всеобъемлюще, для чего неважно, на кого именно направлено чувство: друга, партнёра, родственника.
«Возможно, это не мне с тобой тяжело будет, а тебе со мной».
– В чём дело? – поинтересовался Рон, заметив её взгляд.
Озвучивать настоящие мысли не хотелось: не тот момент, чтобы выяснять, кто в отношениях проблемнее. Может, и вовсе обойдётся. Поэтому она отмазалась тем, что ночью в голову прийти успело:
– Да вот подумала: если бы Серина пришла сейчас, то не ошиблась бы, назвав меня твоей девушкой. Но лучше бы, конечно, не приходила: мне всё-таки очень неловко носить её одежду.
– Не волнуйся: не заявится, а даже случись такое – ничего страшного. Всё ведь легко объясняется правдой. Что ты сильно испачкалась, а я разрешил взять вещи. Если бы мы могли поссориться из-за подобной мелочи, давно бы разосрались.
Справедливо. О больном брате Серина заботилась больше, чем того требовалось от младшей сестры. В отличие от Азалии, она не сбежала, заметив ухудшение состояния, а значит, стала свидетельницей многих неприятных эпизодов, участницей многих конфликтов. И всё равно не отвернулась.
Прежде чем Рон ушёл, Азалия обняла его, несмело поцеловала в щёку и ещё раз попросила думать об учёбе, а не о ней, после чего, как и планировала, провела день в безделье, а точнее, за чтением с перерывами на дрёму и еду. Обычно она бы корила себя за бездарно проведённый день – таких и без того из-за болезности хватало, но сегодня… Сегодня можно. Потому что завтра нужно на работу, а после – сразу в Мир. Поговорить с Порядком и кое-кого навестить.
***
Стоило
Как и в начале, переходить на другую сторону не хотелось, но не из-за страха, а просто потому, что… Надоело. По ощущениям, – конечно, ложным – она из Лёйхена выезжала реже, чем между мирами скакала.
Вздохнув, Азалия прошла между склонившихся деревьев. Так как главная опасность миновала, она думала, что никого в Мире не встретит, однако её там ждал не только Гиацинт, но и Белладонна. Было радостно видеть духа живым и здоровым, к тому же, понятно, как он заметил её приближение, в отличие от…
– Каким же тебя ветром принесло? – поинтересовалась Азалия у Белладонны.
– Подумала, что сейчас если кто идёт к вратам, то явно к тебе, вот и последовала за ним, – ответила она, кивнув в сторону Гиацинта.
– Право слово, не стоило тратить на меня время. Уж не потеряюсь тут.
– Чудовища ещё могут появиться, – возразил Гиацинт.
– И можно подумать, у нас есть какие-то дела, – добавила Белладонна.
Азалия пожала плечами. Пожалуй, духи правы, однако она всё равно считала, что для таких поступков они недостаточно близки, и ладно ещё Белладонна, которая видела в ней потерянную подругу, но у Гиацинта как будто и нет причин составлять компанию.
– Делайте как хотите. Сейчас мне снова нужно к Порядку: прошлый разговор продолжить.
На упоминании Порядка Белладонна скривилась. В итоге же не только сопроводила до зала, но и осталась там. Никак боялась, что если оставит там одну, Азалия заключит очередную сомнительную сделку и исчезнет.
Как только появился Порядок и прозвучало привычное приветствие, Азалия загородила собой Белладонну и сразу перешла к причине визита:
– Так вот, что же я предложить хотела: о трагедии нужно забыть, ровно как и нужного забыть байку о последнем садовнике, что частично к ней привела, об исчезновении почерневшей Белой Розы. И духам, и садовникам. Миру стоит продолжить жить так, словно ничего не было.
– В чём смысл давать забыть о первичной причине? – спросил Порядок, явно намекая на контракты с Хаосом.
– Да, в каком-то смысле хорошо было бы помнить, чего ни в коем случае нельзя совершать, но… Мы уже знаем об уровне терпимости местных, и что стадный инстинкт работает лучше здравомыслия. Если вместо Реда они начнут травить Розу и Настурцию, ничего хорошего из этого не выйдет. Как минимум, они могут опять сфокусироваться на выдуманном источнике беды и упустить настоящий. Если уж новой трагедии суждено однажды случиться, давайте хоть сценарий изменим, а то совсем глупо получится.