Сад принцессы Сульдрун
Шрифт:
– Вход в Айрерли открылся.
– Интересный вход. Для того чтобы надлежащим образом его охранять, мне потребуется предварительно узнать несколько вещей. Прежде всего – сколько придется тебя ждать? Проведя всю ночь на этой поляне, того и гляди можно и простудиться.
Меланкте подошла к Шимроду и положила руки ему на плечи. В воздухе повеяло сладким ароматом фиалок.
– Шимрод, ты меня любишь?
– Я обворожен и одержим! – Шимрод обнял ее за талию и привлек к себе. – Начинает смеркаться. Сегодня уже поздно отправляться в мир иной. Вернемся на постоялый
Чуть откинув голову, Меланкте тихо спросила:
– Ты в самом деле хочешь познать чары моей любви?
– Только об этом и думаю! Пойдем! Айрерли подождет.
– Шимрод, выполни мою просьбу. Войди в Айрерли и принеси тринадцать сверкающих разноцветных бриллиантов – а я буду стоять у входа.
– И что дальше?
– Увидишь.
Шимрод попытался склонить ее на траву:
– Сначала…
– Нет, Шимрод! После!
Они застыли, глядя друг другу в глаза.
«Чрезмерная настойчивость только повредит делу, – подумал Шимрод. – И так мне уже удалось вырвать из нее обещание».
Сжимая кончиками пальцев талисман, он процедил сквозь зубы немногословное заклинание, давно уже готовое сорваться с языка, и время разделилось на семь прядей. Одна прядь стала удлиняться, петляя прямоугольными витками многомерного меандра и создавая разрыв во времени. Вдоль этой пряди и удалился Шимрод – а Меланкте, поляна в лесу и весь мир вокруг нее застыли в неподвижности.
Глава 14
Мурген избрал своей обителью Свер-Смод – каменные хоромы из пятидесяти гулких залов высоко на склоне хребта Тих-так-Тих.
Настолько поспешно, насколько позволяли оперенные сапоги-скороходы, Шимрод летел прыжками и скачками над Восточно-западной дорогой, от перекрестка Твиттена до Нижнего Освия, а оттуда, над проселочной дорогой, превратившейся в горную тропу, – к Свер-Смоду. Кошмарные часовые Мургена позволили ему проскользнуть без задержки.
Как только Шимрод приблизился, входная дверь открылась сама собой. Мурген ждал его за большим столом, накрытым белоснежной скатертью с серебряными столовыми приборами.
– Присаживайся, – пригласил Мурген. – Надо полагать, ты не прочь что-нибудь съесть и выпить?
– Не откажусь!
Слуги принесли супницы и тарелки; пока Шимрод утолял голод, Мурген понемногу пробовал то одно, то другое блюдо, после чего молча выслушал рассказ Шимрода о сновидениях, о Меланкте и о входе в Айрерли.
– Возникает впечатление, что она была вынуждена со мной встретиться – иначе ее поведение невозможно объяснить. То она дружелюбна, как ребенок, то руководствуется какими-то циничными расчетами. Для нее будто бы важно, чтобы я принес из Айрерли тринадцать самоцветов, но я подозреваю, что у нее совсем другие намерения. Она настолько уверена, что я в нее влюбился по уши, что почти не притворяется.
– От всей этой истории веет запашком Тамурелло, – сказал Мурген. – Уничтожив тебя, он тем самым подорвал бы мое влияние. Пока он пользуется услугами Меланкте, однако его причастность невозможно доказать. В свое время он заигрывал
– Каким образом Тамурелло приобрел власть над Меланкте?
– Если это ему удалось – не имею ни малейшего представления.
– И теперь – что мне делать?
– Это твоя страсть; тебе придется удовлетворять ее по своему разумению.
– Что будет, если я войду в мир иной?
– Насколько я могу судить, отправившись в Айрерли в таком смятении духа, ты никогда не вернешься.
Шимрод тяжело вздохнул:
– Трудно поверить, чтобы такая красота могла уживаться с таким вероломством! Она играет в опасную игру, предлагая самое себя в качестве выигрыша.
– Твоя игра не менее опасна – проиграв, ты погибнешь.
Подавленный этой мыслью, Шимрод откинулся на спинку стула:
– Хуже всего то, что она уверена в выигрыше. И все же…
Мурген ждал продолжения:
– И все же?..
– Больше ничего.
– Даже так! – Мурген налил вино в два бокала. – Что ж, она не должна выиграть – хотя бы для того, чтобы сорвались планы Тамурелло. Неизбежность судьбы занимает мои мысли – сегодня, завтра, всегда… Мне было знамение в виде гигантской волны: огромная стена зеленой морской воды. Я должен заняться этой проблемой – может оказаться, что ты унаследуешь мою власть прежде, чем будешь к этому готов. Готовься же, Шимрод! Но прежде всего избавься от безрассудной страсти. Есть только один способ с ней бороться…
Сапоги-скороходы принесли Шимрода обратно к перекрестку Твиттена. Он направился на поляну, где оставил Меланкте; красавица-ведьма продолжала стоять в той же позе. Шимрод посмотрел по сторонам: никто не прятался в тенях. Он заглянул в волшебную дверь: наплывая и кружась, вход в Айрерли затуманивали зеленые полосы. Шимрод вынул из поясной сумы моток пряжи. Привязав свободный конец нити к слегка покосившейся скобе окованной двери, он бросил моток в открытый проход. После этого он сплел воедино семь прядей времени и тем самым восстановил повседневные условия существования. Последние слова, произнесенные Меланкте, еще звучали в воздухе:
– И тогда ты увидишь.
– Обещай мне!
Меланкте вздохнула:
– Когда ты вернешься, я буду твоя.
Шимрод задумался:
– И мы станем любовниками духовно и телесно – ты обещаешь?
Меланкте поморщилась и закрыла глаза:
– Да. Я буду хвалить тебя и ласкать, а мое тело станет достоянием твоих эротических вожделений. Этого достаточно?
– За неимением лучшего. Расскажи об Айрерли – чего мне следует ожидать?
– Ты окажешься в стране живых гор. Они ревут и кричат, но по большей части это пустая похвальба. Говорят, что, как правило, они безвредны.