Сад проклятых

Пул Кейти Роуз

Но Марлоу уже ушла мыслями дальше.

— Ты рассказывал Сильвану о проклятии?

— Нет, — ответил Адриус. — Я не могу никому рассказать, помнишь?

— Ну, Сильван знает.

— Этого не может быть, — Адриус выглядел озадаченным. — Тебе Хендрикс это сказал? Он лжёт.

— Может быть, но вряд ли он лгал в этом, — возразила Марлоу. — Я разговаривала с Сильваном недавно, на вечеринке в саду. Он сделал какие-то туманные угрозы, и тогда я не придала им значения, ведь это Сильван. Но теперь…

— Что ты хочешь сказать? — спросил Адриус,

хотя Марлоу знала, что он уже всё понял.

— Тебе нужно быть осторожнее с ним, — предупредила Марлоу, коснувшись его локтя.

Адриус отдёрнул руку и посмотрел на неё, ошеломлённый.

— Ты думаешь, что это он сделал? Ты думаешь, что мой лучший друг наложил на меня заклятие Принуждения? Боги, Марлоу.

— Да, думаю, — твёрдо ответила она. — И тебе нужно говорить тише.

— Это не он, — сказал Адриус, сдерживая гнев. — Я доверяю Сильвану свою жизнь. Ты помнишь, что говорила про своего друга Свифта? Что доверие к тебе означает доверие к нему? Вот как у меня с Сильваном. При всех его недостатках, он самый честный человек, которого я знаю. Он этого не делал.

— Это другое, — возразила Марлоу. — Ты — это не я, а он — не Свифт. Этот мир… эта новая знать… здесь никому нельзя доверять. У вас слишком много на кону.

— Вот как ты о нас думаешь, да? — тихо, холодно произнёс Адриус. — Обо мне. Ты считаешь, что этот мир — как игра в «Обман», где все готовы ударить друг друга в спину при первом же признаке слабости. Это неправда.

— Разве? — бросила Марлоу. — Ты этого не видишь, потому что ты — наследник Фалкреста, и люди готовы прыгнуть с Башни Вейла, лишь бы заслужить твою милость. Но Эвергарден куда более жестокий мир, чем в Болотах. Ты наивен, если думаешь иначе.

Адриус покачал головой:

— Дело не в Эвергардене, дело в тебе. Ты раньше не была такой. Ты умела доверять людям.

— Я раньше умела доверять тебе, — сказала Марлоу, прежде чем успела остановиться. — И что из этого вышло?

Эти слова повисли между ними — первое признание того, что Адриус причинил ей боль. Что она хранила эту боль всё это время. Она залилась краской, почувствовав себя одновременно глупо и горько, когда Адриус отвернулся. На его лице появилась тень стыда и что-то, похожее на боль.

— Минноу…

— Не надо, — с отчаянием сказала Марлоу, не желая слышать, что он может сказать. — Просто… давай не будем.

Он внимательно вглядывался в её лицо, и это напоминало игру в «Обман», когда он пытался понять, блефует она или нет.

Получил ли он ответ на свой вопрос, Марлоу не знала. Он стиснул челюсти, улыбнувшись едва заметно.

— Как скажешь. Давай просто продолжим.

— Продолжим что?

Он посмотрел на неё холодно.

— Нам всё ещё нужно снова сойтись, помнишь?

Верно. Для остальной новой знати они расстались после неверности Адриуса. Теперь ему придётся притвориться, что он снова завоёвывает её, чтобы она могла оставаться рядом. А теперь, когда она подозревала, что Сильван знает о проклятии, это казалось ещё

более необходимым.

— Ладно, — согласилась она. — Давай приступим.

С глубоким вдохом она развернулась и направилась в зал.

— Я не хочу ничего слышать, Адриус, — громко сказала она, так, чтобы окружающие её гости могли услышать. Как и ожидалось, все замолкли, прислушиваясь к разворачивающейся драме.

— Подожди, дай мне объяснить, — настойчиво сказал Адриус, идя следом.

Медленно обернувшись, Марлоу взглянула на него, её юбка взметнулась в воздухе, образуя драматичный синий водоворот.

— Объяснить что? Ты поцеловал другую.

— Это была ошибка, — его глаза были устремлены на неё с отчаянием. — Это ничего не значило. Если бы я мог всё вернуть, я бы это сделал.

В животе у Марлоу что-то ёкнуло. Адриус умел это делать — выглядеть и звучать так искренне. Она заметила краем глаза, что их спектакль привлёк ещё больше внимания. Публика уже наблюдала за первым актом, и теперь они были готовы к продолжению.

Адриус сделал шаг к ней.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль.

— Но ты это сделал, — её голос предательски дрожал. Ведь Адриус действительно причинил ей боль, и она никогда не говорила ему об этом. До сих пор, под маской фальшивого предательства.

Марлоу начала разворачиваться, готовая уйти.

— Подожди, — тихо сказал Адриус. — Пожалуйста. Я не могу потерять тебя снова.

Снова. Это слово ударило её, как заклинание. «Снова» означало, что он уже терял её раньше. «Снова» значило больше, чем этот фальшивый разрыв, который они устроили на показ. «Снова» подразумевало, что какая-то часть его постоянно думала о том времени, когда он уже потерял её.

Внезапно Марлоу осознала, что больше не может слушать, как Адриус умоляет её о прощении, когда их ложь, придуманная для публики, была настолько близка к той настоящей боли, которую она носила в себе весь этот год. Она сходила с ума, пытаясь понять, что же произошло между ними, была ли их дружба когда-либо настоящей, и не была ли она наивной глупой, доверившись ему.

Грудь вздрогнула от прерывистого вдоха.

— Как я могу доверять тебе снова? — голос сорвался на шёпот.

Боль промелькнула на его лице, как молния в летней грозе — быстро и безвозвратно. Его кулак сжался, и он шагнул к ней, с твёрдым намерением во взгляде.

— Я знаю, что испортил всё. Я был просто… глупым и испуганным, потому что понял, что мои чувства к тебе настоящие. Я долгое время твердил себе, что это не так, потому что так было легче — притворяться, что мне ничего не важно. Но ты важна, Марлоу. И я… — его голос задрожал, словно он боролся с собой. — Я сожалею.

Он стоял совсем близко, его глаза были тёмными и искренними. Марлоу не могла найти там ни следа фальши, никакого намёка на то, что всё это лишь часть спектакля.

— Прости, что заставил тебя думать иначе, — тихо сказал он. — Прости за то, что когда-то причинил тебе боль.