Сады Солнца
Шрифт:
«Конечно, мы зашевелились слишком поздно, — написал Ньют. — Но что нам остается еще? Даже если бы у нас было топливо, нужно девять недель на полет к вам».
«Оставайся на связи, — сообщила Мэси. — И готовься принять кучу беженцев, если дела пойдут кисло».
Потом Мэси вдруг ощутила зверский голод и проглотила порцию КАВУ-йогурта, отдающего жженой резиной. Голографические часы запустили заново, и они показывали время до встречи эскадры «призраков» с Титаном. Оставалось меньше часа.
В переполненной комнате вспыхивали
— Он хочет, чтобы я направил телескопы на кольца, — сообщил Пит. — Говорит, что–то случится, и всем обязательно надо видеть.
— Надо прямо сейчас, иначе пропустите, — сказал Рафаэль.
Его лицо, настолько красивое, что казалось немного жутким, было совершенно непроницаемым.
— Пожалуйста, Мэси, не спрашивайте о том, что сейчас произойдет. Это проще увидеть, чем описать, — добавил он.
Он сам вызвался отправиться на Диону и помочь с эвакуацией. Мэси и тогда с тревогой думала, что же может двигать андрогином. А теперь тревога превратилась в страх, в ледяной ком на дне желудка.
— Сколько времени нужно на поворот телескопов? — просила Мэси.
Старик почесал бледное веснушчатое темя.
— Ну, недолго. Но мы тогда упустим лучший вид на эскадру «призраков».
— Сейчас важнее всего то, что произойдет среди колец, — сказал Рафаэль. — Конечно, есть и другие телескопы. Но ваш подходит лучше всего, поскольку он над плоскостью колец.
— Думаю, вреда не будет, если глянем разок, — предложила Мэси Питу.
— Так я и думал, — сказал он. — Но ответственной будешь ты.
— Куда ж я денусь, — нервно рассмеялась она.
— Ну да, именно, — спокойно подтвердил Пит, надел спексы и принялся гладить воздух.
Большой виртуальный экран в центре зала почернел, затем показал молочно–карамельный шар Сатурна и освещенную сторону колец — широкой дуги, причудливого соединения полос и нитей разной яркости и оттенка: золотистого, коричневого, кремового, серого, — разбиваемых тонкими черными прорехами и большой, черной как сажа полосой деления Кассини.
Рафаэль — изящный, тонкий — грациозно ступил к экрану и указал на сгущение маленьких ярких огоньков близ щели Килера, на внешнем краю кольца А. Пять десять, двадцать огоньков двигались от Сатурна.
— Корабли! — закричали в толпе.
Кто–то сказал, что это невозможно, их слишком много, а для кораблей они ускоряются слишком быстро.
— Чем бы они ни были, они на курсе перехвата, — заметил Пит.
Он открыл окно, показывающее схему системы Сатурна, нарисовал изгибающуюся от Сатурна дугу. Та пересеклась с курсом «призраков» у самого Титана.
Все уставились на экран. Рафаэль обвел толпу взглядом,
— Это — дар от Шри Хон–Оуэн, — объявил Рафаэль. — Она решила пожертвовать этими зернами ради немедленной пользы.
— Зерна? Да это же «спутники–пропеллеры» с двигателями! — воскликнула женщина. — Я прямо сейчас регистрирую изменения в структуре колец.
Мэси спросила, что это значит. Пит ответил, что в узкой полосе кольца А обращаются многие тысячи обломков от тридцати до ста метров в поперечнике — останки маленькой луны, разбитой столкновением с астероидом или с кометой. Их тяготение вызывало характерные завихрения в плоскости колец — будто волны от множества скоростных лодок.
Рафаэль переждал бурю вопросов, снова поднял руки и сказал, что у людей Шри Хон–Оуэн не было времени на то, чтобы превратить все «спутники–пропеллеры» кольца А в зерна, но значительная часть стала ими.
— Если первая волна зерен не покончит с «призраками» — у нас более чем достаточно времени для второй попытки.
Снова посыпались вопросы, но Рафаэль пообещал, что скоро все разъяснится. Но тем временем все должны вернуться к работе.
— Нам пока неизвестны намерения «призраков», — добавил он, — так что наш наилучший шанс на успех — это приготовиться ко всем мыслимым угрозам.
— Я не знаю, пнуть вас или поцеловать, — сказала Мэси андрогину.
— Шри попросила меня не раскрывать наших мер без надобности, — объяснил он.
— А вы подчиняетесь всем капризам госпожи!
— Ее просьбы могут показаться странными или неуместными — но они никогда не бывают капризами.
Пит Бакалейникофф вывел на экран размытое изображение зерна, несущегося прочь от колец, — покрытый оспинами кусок льда в форме картофелины, обмотанный полосами фуллеренового композита. С одного края — нечто вроде капсулы или конуса, с другого — набор масс–движков. По оценкам, длина астероида — около восьмидесяти метров, в поперечнике — сорок. Рядом побежали строчки с расчетами. Зерно ускорялось на двадцати g и потеряло бы значительную часть своей массы по пути к Титану. Но в точке пересечения с эскадрой «призраков» астероид сохранит еще шестьдесят тысяч тонн и будет двигаться со скоростью в тридцать два километра в секунду относительно эскадры.
— Столкновение даже с одной такой штукой разнесет их щиты вдребезги, — заметила женщина.
— Но они могут ударить до столкновения, — возразила другая. — Нельзя исключать отчаянной предсмертной атаки.
— Мы в любом случае ожидаем нападения, — сказала первая.
Все вернулись к оценке результатов столкновения и выработке стратегий защиты. Мэси рассматривала изображение зерна, размышляя над тем, что же находится в передней капсуле. Она очень походила на головку человеческого сперматозоида. Зерно. То, что содержит все необходимое для зарождения новой жизни.