Сага о Бельфлёрах
Шрифт:
Затем он стал задавать вопросы касательно Жан-Пьера и Луиса. Но особенно — Жан-Пьера.
Эта индианка-онодонга, Антуанетт, которая была убита вместе с остальными — кем именно она приходилась их семье? Разве не была она, продолжал он с издевательской медлительностью, близкой знакомой Жан-Пьера Бельфлёра… очень личной знакомой… и не делила жилище с Бельфлёрами многие годы?..
Сначала Джермейн не отвечала; она глядела в пол, и лицо ее будто отяжелело. Потом, словно через силу, она сказала, что эта женщина всегда находилась в своей части дома. Они редко разговаривали. И редко виделись… Повысив голос, с горечью, Джермейн добавила, что, разумеется, она этого не одобряла, особенно в присутствии детей, но что она могла… Никто не мог ничего поделать. Таков уж был старый Жан-Пьер — делал, что хотел… Даже Луис не мог перечить ему. Хотя она и не просила его, потому что… она
А возможно ли, что убийства, спросил адвокат, были как-то связаны с этой женщиной? Тот факт, что она жила в гражданском браке с Жан-Пьером Бельфлёром..
Джермейн наклонила голову, словно задумалась.
Но ничего не ответила.
Миссис Бельфлёр, возможно ли, что…
Она была явно растеряна, морщины у рта вдруг заострились; она покачала головой. Казалось, она не понимала, куда он клонит.
— Молодая индианка — и ваш престарелый свекор с его бесчисленными бывшими… скажем так, деловыми партнерами…
И посыпались вопросы о различных предприятиях Жан-Пьера с тех пор, как он был конгрессменом. Он приобрел, под разными именами, огромные пространства диких земель (видимо, это сообщение удивило Джермейн, так как она в изумлении уставилась на адвоката); был совладельцем Чаттарой-холла, линии дилижансов между Нотога-Фоллз и гостиницей «Серные источники», «Газетт», пароходной компании, фирмы лесозаготовок «Маунт-Горн», объявленной банкротом… А еще была знаменитая сделка по продаже удобрений… Надувательство… Якобы лосиный навоз… десятки возов… А во время последнего срока мистера Бельфлёра в Конгрессе разве не имело место грандиозное разоблачение его «Ла компани де Нью-Йорк»…
Вопросы так и сыпались, один за другим. Джермейн старательно отвечала.
Я не знаю, медленно, пристыженно говорила она. Я не знаю, не помню, они никогда не говорили о делах, не знаю… И вдруг, внезапно, ее снова начинали расспрашивать о тех ночных убийствах rg и о масках. Разве она не находилась в ужасе, в полубреду, разве, согласно ее собственным словам, дело не обстояло так, что она почти все время, что злодеи были в доме, пролежала без сознания?.. Как же, если они были в масках, могла она узнать их в лицо?
И еще, она ведь не была свидетельницей остальных убийств — только Луиса. Жан-Пьер Бельфлёр и его скво были убиты в другой половине дома, на приличном расстоянии. А дети — в гостиной и в кухне. Так что она не видела этих убийств. Она даже не могла знать, что там происходит. И кто были убийцы. Она заявляет, что узнала голоса — но как, Боже правый, могла она их узнать! Преступление было совершено, убеждал молодой адвокат своим звонким, звенящим голосом, какими-то чужаками. Есть веские основания полагать, что это были воры, которые выбрали дом Бельфлёров из-за его внушительных размеров и репутации Жан-Пьера; это могли быть и индейцы, разъяренные на свою соплеменницу за то, что она жила с этим ужасным человеком; а возможно — и это было самое вероятное, — что враги Жан-Пьера решили расквитаться с ним из-за его бесчестности в делах. А миссис Бельфлёр, будучи в полном смятении, могла убедить себя в том, что слышит знакомые голоса… Или, возможно, она решила (по причинам, упоминать которые здесь было бы неуместно) обвинить Варрела и Рейбена из-за давней вражды между семьями…
Джермейн не дала ему закончить.
Я знаю, кто это был, сказала она. Я знаю. Я была там. И слышала их. Я знаю их! Знаю! И, поднявшись, прежде чем помощники шерифа успели подбежать к ней и усадить обратно: Это они! Вот они! Вот они сидят! Я это знаю, и все знают! Они убили моего мужа и детей! Убили шесть человек! Я знаю! Я была там! Я — знаю!
Тем ранним майским утром, когда Харлан Бельфлёр ухитрился найти и застрелить, за какой-нибудь час и сорок пять минут, четверых из пяти подозреваемых в убийстве, шел легкий снег; пятого, Майрона, он пощадил, потому что, пытаясь ускользнуть от Харлана, он не только в панике повернулся к нему спиной, но упал на четвереньки и в ужасе пополз прочь, как загнанное животное. И тогда Харлан, скорее под влиянием отвращения, чем жалости, не выстрелил — лишь поднял ствол своего пистолета с серебряным окладом в небо.
Старому Рейбену досталась одна пуля, в грудь, как только он открыл дверь своей хижины на северном берегу озера Олден на громкий стук Харлана; Уоллес и Рубен были застрелены на главной улице деревни, носившей в то время название Лейк-Нуар-стрит; Сайлас же был убит в темной кладовой гостиницы «Белая антилопа», где он, по-видимому, ждал Харлана (к этому часу, ближе к полудню, он, конечно, уже прослышал, что Бельфлёр вышел на охоту) и просто сидел там, сгорбившись на стуле с плетеной спинкой, безоружный. Харлан, возбужденный событиями этого утра, в сопровождении небольшой группки
Значит, вас признали невиновными! — рассмеялся Харлан. Он поднял пистолет и выстрелил прямо в лицо несчастному.
Гидеон не подозревал…
Гидеон, одержимость которого воздухоплаванием на протяжении того лета все росла и росла (к тому времени он уже получил свидетельство пилота и купил, по совету Цары, элегантный высокоплан «Стрекоза» сливочного цвета мощностью 450 лошадиных сил, который был способен летать на предельно низких скоростях); Гидеон — Старый доходяга (как любовно называли его молодые женщины — хотя все еще за спиной, с опаской), который спал по три-четыре часа и видел в неспокойном забытьи кренящуюся взлетно-посадочную полосу инвермирского аэродрома, куда он должен был посадить свою машину, в целости и сохранности, хотя несся во сне с такой скоростью, что, казалось, самолет вот-вот развалится на куски, и просыпался со стиснутыми зубами, еле сдерживая крик; Гидеон, который был уверен, что его увлечение небом, как и страсть к загадочной Рэч, было уникальным — что такого еще никогда не случалось в истории семьи, — не подозревал, что два его дальних родственника, не знакомые ни между с собой, ни с самим Гидеоном, в свое время (много лет назад) тоже посвятили свою жизнь любви к полетам.
Один из них был ассистентом пожилого уже Октава Шанюта [29] в конце 1890-х на летном поле на берегу озера Мичиган, где проводились испытания планеров, а позже бипланов; именно юный Мередит Бельфлёр сконструировал первый биплан с пневматическим двигателем, взяв за основу планер, и Шанют превозносил своего ученика. Желая еще большего признания и будучи действительно совсем юным (о нем известно лишь, что он покинул родительской дом в семнадцать лет, «чтобы пойти своей собственной дорогой»), Мередит вызвался пилотировать один из самых ненадежных планеров старика изобретателя, частично ради славы, частично из-за удивительной красоты самой машины (у нее было пять пар крыльев, похожих на журавлиные, каждое семи футов в длину, и еще одно маленькое, ромбовидное, прямо над головой пилота), выкрашенная целиком в дерзкий алый; но он попал во власть предательских порывов ветра, которые уносили его, рывками, резкими толчками все дальше и дальше к центру озера, пока, наконец, он не пропал из виду… Шанют оплакивал гибель молодого Бельфлёра словно собственного сына. Его тела не нашли, обломки уникального самолета так и не вынесло на берег. Я часто думаю, повторял Шанют позже, что Мередит принял счастливую смерть. Потому что погибнуть вот так… Это, безусловно, большая честь.
29
Октав Шанют (1832–1910) — родившийся во Франции американский железнодорожный инженер и пионер авиации.
Подобной «чести» удостоился еще один юноша, из тех Бельфлёров, что жили в Порт-Орискани и относились к «среднему классу общества»: им принадлежала пара кварталов в городе, занимались они транспортировкой грузов по озеру, заметных браков не заключали. Молодой человек проводил каждое лето в Хэммондз-порте, работая с Гленном Кёртиссом [30] ; у него была мечта: превзойти братьев Райт в как можно более короткий срок, взяв за основу их же изобретение; ведь очевидно, что в авиацию будут инвестировать огромные деньги — авиация есть само будущее, — и тот, кто создаст самую удобную и практичную модель самолета, станет так же богат, как великие Томас Эдисон или Генри Форд. В 1907 году компания Кёртисса выпустила первый вариант «Майского жука» — прелестный миниатюрный самолет с двигателем в сорок лошадиных сил и пропеллером с цепным приводом, способный развивать скорость до тридцати пяти миль в час. Джастин, которому было всего девятнадцать, должен был в следующем году лететь на нем на Первый международный авиасалон в Реймсе, но безвременно погиб в результате необъяснимого крушения: он плавно взлетел, набрал высоту и выровнялся, но… (Самолет рухнул с высоты не больше сорока фут тов, и юноша мог остаться в живых, но был практически изрублен лопастями винта, который при падении на землю, видимо, вышел из строя и стал вращаться, как бешеный.)
30
Гленн Хаммонд Кёртисс (1878–1930) — пионер американской авиации и мотоспорта, один из основателей авиационной промышленности США