Сага о Форсайтах

Голсуорси Джон

– Миштер Форшайт! Пятнадцать, шэр!

– Хорошо, уговорили; только пошлите картину на квартиру к моей дочери, на Саут-сквер - вы знаете адрес? Когда у вас закрывается?

– Пошлежавтра, шэр.

Вот как! Значит, подделка под Вик перешла к этому "олдермену"?

Бикет яростно скрипнул зубами и выскользнул на улицу.

Он испытывал странное чувство. Не зря ли он так волнуется? Ведь в конце концов это не она. Но знать, что другая женщина может так же улыбаться, что у нее такие же черные кудри, те же изгибы тела! И он вглядывался в лицо каждой встречной женщины - ну совсем иное, совсем не похоже на Вик!

Когда он пришел домой, он увидел Вик посреди комнаты, с воздушным

шариком у губ. Вокруг нее на полу, на стульях, на столе, на камине лежали надутые шары - весь его запас; один за другим они отлетали от ее губ и садились, куда хотели, - пунцовые, оранжевые, зеленые, красные, синие, оживляя своей пестротой унылую комнату. Все его шары надуты! А Вик стояла среди них, в своем лучшем платье, улыбающаяся, странно возбужденная.

– Что за представление?
– воскликнул Бикет.

Приподняв платье, она вынула из чулка пачку хрустящих бумажек и протянула ему.

– Смотри! Шестьдесят четыре фунта. Тони! Я раздобыла все, что надо. Можем ехать!

– Что?!

– Меня точно осенило - пошла к мистеру Монту, который нам тогда прислал вещи, и он одолжил нам эти деньги. Когда-нибудь мы с ним расплатимся. Ну, разве это не чудо?

Бикет впился испуганными, как у кролика, глазами в ее лицо. Эта улыбка, этот взволнованный румянец! Странное чувство шевельнулось в нем - не обман ли все это? Вик не похожа на Вик! Нет! И вдруг ее руки обвились вокруг его шеи и влажные губы припали к его губам. Она прильнула к нему так, что он не мог шевельнуться. Голова закружилась.

– Наконец! Наконец-то! Как чудесно! Поцелуй меня, Тони.

Бикет обнял ее; его страсть была неподдельна, но за ней, временно заглушенное, вставало чувство какой-то нереальности...

Когда это случилось - вечером или уже ночью пришло первое сомнение призрачное, робкое, настойчивое, неотвязное, оно на рассвете вгрызлось ему в душу, сковало его оцепенением. Деньги - картина - пропавшая газета - и это чувство нереальности. То, что она ему рассказала... Разве так бывает? Зачем мистер Монт станет давать в долг деньги? Она с ним виделась - это несомненно: комната, секретарша - она так безошибочно описала мисс Перрен. Откуда же это грызущее сомнение? Деньги - такая куча денег! С мистером Монтом... нет, никогда! Он настоящий джентльмен. Ох, какая же он свинья, что допускает такую мысль о Вик! Он повернулся к ней спиной, попробовал уснуть. Но разве уснешь, когда заползет такое подозрение? Нет! А ее лицо среди шаров - как она зацеловала его глаза, как замутила ему голову так, что он ни подумать, ни спросить, ни сказать ничего не мог. От смутных подозрений, от тоски и неизвестности, от трепетной надежды и видений Австралии Бикет встал совсем измученный.

– Так, - сказал он за завтраком, запивая какао хлеб с маргарином. Я, во всяком случае, должен повидаться с мистером Монтом, - и вдруг он добавил, глядя ей прямо в лицо: - Вик?

Она ответила на его взгляд так же твердо и прямо - да, прямо. Ох, и свинья же он!..

Когда он ушел, Викторина остановилась посреди комнаты, прижав руки к груди. Она спала еще меньше его. Лежа тихо, как мышь, она без конца думала одно и то же: поверил ли он? поверил ли он? А вдруг не поверил что тогда? Она вынула деньги, за которые было куплено - или продано? их счастье, и еще раз пересчитала их. Обида на его несправедливость жгла ее. Разве ей хотелось стоять в таком виде перед мужчинами? Разве ей все это легко досталось? Да ведь она могла получить эти шестьдесят фунтов три месяца назад от того скульптора, который по ней с ума сходил, - так он по крайней мере уверял ее. Но она выдержала испытание, да, выдержала. Тони совершенно не за что на нее сердиться, даже если б он узнал все. Ведь она это сделала ради него - главным образом ради него, -

чтобы он не продавал эти шары во всякую погоду! Если б не она, они так бы и сидели ни с чем, а впереди зима, и безработица, как пишут в газетах, все растет! Опять сидеть в холоде, в тумане! Брр! Ведь у нее все еще иногда побаливает грудь, а он вечно хрипит. И эта тесная комнатушка, эта кровать, такая узкая, что невозможно повернуться, не разбудив его. Почему Тони сомневается в ней? А ведь он сомневается. Она поняла это из его робкого "Вик? ". Убедит ли его мистер Монт? Тони такой хитрый. Она опустила голову. До чего все на свете несправедливо! У одних есть все, как у хорошенькой жены мистера Монта. А когда пытаешься найти выход и попытать заново счастья - вот что получается! Она тряхнула волосами. Тони должен ей поверить, должен. Если нет - она ему покажет. Она ничего не сделала стыдного. Ничего, совершенно ничего! И как будто стремясь пойти вперед и повести за собой свое счастье, она вынула старый обитый жестью сундучок и аккуратно стала складывать в него вещи.

V

МАЙКЛ ДАЕТ СОВЕТЫ

Майкл все еще сидел над корректурой "Подделок". Кроме "чертовых куличек", у него не было никакого адреса, и послать корректору было некуда. Восток велик, а Уилфрид не подавал признаков жизни. Вспоминает ли о нем теперь Флер? Майклу казалось, что не вспоминает. А Уилфрид - ну, он, вероятно, тоже начал ее забывать. Даже страсть не может жить, не питаясь.

– К вам мистер Форсайт, сэр.

Привидение в царстве книги!

– А, попросите его зайти.

Сомс вошел, неодобрительно оглядываясь.

– Это ваш кабинет?
– спросил он.
– Я зашел сообщить, что купил эту картину Обри Грина. Найдется у вас, где ее повесить?

– Конечно, найдется, - сказал Майкл.
– Превосходная вещь, сэр, не правда ли?

– М-мда, - проворчал Сомс, - по нашим временам не плохо. Он далеко пойдет.

– Он большой поклонник "Белой обезьяны", которую вы нам подарили.

– А-а! Я сейчас занялся китайской живописью. Если я буду и дальше покупать...
– Сомс остановился.

– Да, они что-то вроде противоядия, сэр, не так ли? Помните "Земной рай"? А гуси! У них перышки можно пересчитать.

Сомс не отвечал; он, очевидно, думал: "И как это я пропустил эти вещи, когда они только что появились на рынке?" Он поднял зонтик и, словно указывая на все издательское дело, спросил:

– А как Баттерфилд с этим справляется?

– Ах да, я как раз хотел вам сообщить, сэр. Он пришел вчера и рассказал, что видел на днях Элдерсона. Он зашел предложить ему экземпляр нумерованного издания книги, которую написал мой отец. Элдерсон не сказал ни слова и купил две штуки.

– Не может быть!

– Баттерфилду показалось, что его посещение здорово смутило Элдерсона. Ведь он, наверно, знает, что я связан с этой фирмой и что я - ваш зять.

Сомс нахмурился.

– Не знаю, стоит ли дразнить спящую собаку. Ну, во всяком случае, я сейчас иду туда.

– Упомяните о книге, сэр, и посмотрите, как Элдерсон это примет. Не возьмете ли и вы один экземпляр? Вы все равно состоите в списке. Баттерфилд хотел сегодня к вам зайти. Я вас избавлю от отказа. Вот книга очень мило издана. Стоит гинею.

– "Дуэт", - прочел Сомс.
– Это о чем же? Музыка?

– Не совсем. Кошачий концерт с участием призраков Гладстона и Дизраэли.

– Я мало читаю, - сказал Сомс. Он вынул бумажник.
– Почему вы не берете за нее фунт? Вот вам еще шиллинг.

– Бесконечно благодарен, сэр. Я уверен, что отец будет страшно доволен, когда узнает, что вы купили книгу.

– Вот как?
– Сомс чуть заметно улыбнулся.
– А вы здесь работаете когда-нибудь?

– Да, пытаемся кое-что сделать.