Сага о Годрланде
Шрифт:
Вести Альрика по людным улицам было непросто. Я чуял дремавшую в нем тварь и жестко давил силами всего хирда ее ярость, а ульверы удерживали проходящих мимо людей подальше от Беззащитного. Вепрь даже хотел связать Альрика, чтобы тот чего не учудил, но я не захотел. Никакие путы не удержат тварь, если та возьмет верх. Лучше уж поскорее доставить Беззащитного к лекарю.
На сей раз нас провели в другое место, к небольшой каменной постройке, возведенной вокруг огромного камня. В камень были вбиты крючья, а на крючьях
— Надо заковать Альрика в них, — пересказал Хальфсен слова Мелетия.
— Зачем? И для чего лекарю такое место? — с трудом подавляя гнев, спросил я.
— Прежде учитель часто покупал тварей, изучал их повадки и тела. Он даже пробовал приручить одну из тварей. Сейчас он этим не занимается, а место осталось.
— Я не хочу заковывать Альрика.
— Иначе учитель не будет его лечить. Слишком опасно. Сказать по чести, я бы на его месте не согласился вас принять и доложил бы стражникам, что вы привели в город измененного. Тварей можно держать только в загонах под Ареной.
Тулле положил мне руку на плечо, удерживая на месте, иначе бы я ударил этого напыщенного фагра. Альрик — не тварь! Пока еще нет.
При помощи Вепря и Квигульва я надел на Беззащитного толстые железные кольца и несколькими ударами закрепил их большими гвоздями. Так-то нужен кузнец, чтоб заклепать их намертво, ведь если я сумел их загнуть, то Альрик точно сможет их разогнуть, но откуда ж взять кузнеца? Да и не разрешил бы я так делать.
Беззащитный стоял смирно, будто вовсе не понимал, что происходит. Я боялся, что кандалы свалятся с его тощих запястий, настолько он исхудал. В последнее время я редко заглядывал к нему, не хотел его видеть таким, тем больнее было смотреть на Альрика сейчас. Это ведь моя вина! Это из-за меня он сразился в Бриттланде на поединке, из-за меня получил лишнюю руну. А я забрал у него хирд, забрал корабль, забрал имя снежных волков.
Сколько раз он меня спасал — не счесть. Даже во время первой нашей встречи Альрик спас меня от Торе Длинного Волоса, посланного Торкелем Мачтой. А потом согласился принять в хирд! Взял бы я сейчас двурунного мальчишку, от которого хлопот будет больше, чем толку? Не взял.
Дударь отвернулся, не в силах смотреть на такого Альрика. Видать, не только мне было не по себе. Из старых ульверов лишь Тулле держался молодцом, он-то каждый день сидел с Альриком, кормил, заботился о нем.
Наконец подошел старик-лекарь. Живодер тоже был с ним, но, завидев ульверов, тут же встал рядом со всеми.
— Сколько дней назад он переступил порог? — спросил лекарь.
Я задумался. Драугры в Бриттланде появились прошлой весной, Альрик как раз пошел к Харальду-конунгу рассказать о них. Тогда-то он сразился на том злосчастном божьем поединке, где получил одиннадцатую руну. Сейчас на Северных островах должна быть осень, наверное, возле берегов уже появился первый ледок.
— Где-то полтора года.
Старик отпрянул в сторону и неверяще уставился на Хальфсена.
— Он не верит, что кто-то мог удержаться целых полтора года, — пересказал
Я глянул через дар на почти полностью почерневший огонь Альрика, вспомнил слова Эмануэля, Тулле и Живодера. Все они ясно видели, что творится с Беззащитным. Видать, бхаратские боги не столь сильны и мудры, как наш Мамир, или у них нет силы на чужих землях.
Лекарь осторожно приблизился к Альрику, коснулся его руки, затем посмотрел в глаза, заглянул в рот… Как он стал сторхельтом? Неужто храбрость оставила его на старости зим? Или это мы привыкли жить бок о бок с полуизмененным? Не понимали всей опасности?
— Он хочет пустить кровь Альрику, — сказал Хальфсен, не дожидаясь пересказа Мелетия. Видать, приноровился к чудной речи иноземца. — Но говорит, чтоб это сделал кто-то из нас.
Живодер шагнул вперед, но я опередил его: вытащил поясной нож, задрал рукав Альрика и одним движением сделал надрез. Темные тягучие капли неторопливо поползли по коже и железу. Я взял брошенную мне миску, собрал немного крови и передал лекарю.
Несмотря на жару, мне вдруг стало зябко. Кровь Альрика по виду ничем не отличалась от твариной крови.
Позади бубнил лекарь, обсуждал что-то со своими учениками, Хальфсен негромко пересказывал его слова, шептались ульверы…
А я вдруг понял, что Альрик устал. Как же он устал! Он так долго боролся с тварью, что даже не заметил, когда проиграл. Его не вернуть ни ворожбой, ни иноземной мудростью, ни силой богов. Если бы я не струсил в Альфарики и убил Альрика еще тогда, ему бы не пришлось так долго страдать. Если бы я не избегал его всё это время, то увидел бы это раньше.
Беззащитный поднял голову и посмотрел прямо на меня. Его глаза медленно наливались ржой, последняя светлая искра в умирающем пламене погасла, и меня резануло болью от потери еще одного хирдмана.
— … можно поменять кровь на кровь. Если спустить порченую и ввести в жилы свежую, то…
— … купить молоденьких мальчиков, у них кровь лучше…
— … сердце бьется так медленно, будто вовсе мертво…
Измененный глухо зарычал. Его морда искривилась в мерзкой гримасе, он рванул ко мне и тут же отлетел назад, отброшенный цепями.
Я вытащил топор, едва сдерживая слезы. Неужто он ждал все эти месяцы? Ждал лишь одного — когда я посмотрю на него?
Взмах. Удар. Острие топора распахало грудину пополам и вошло прямиком в сердце измененного. Жар одиннадцатой руны опалил мои жилы.
Впервые я захотел отказаться от благодати Скирира.
1 Арьяведас (?????????) — в пер. с санскрита «принадлежащий к учению великого лекаря».
Эпилог
По морю сквозь пену мчит хищный драккар,
У каждого хирдмана Бездновый дар.
В их белые волосы ветер и соль.
Их хёвдинг ведет по тропе боевой.
Под белыми шкурами волчьи глаза.
Сноульверы тварей убивают в лесах.