Сага о Годрланде
Шрифт:
Как я ни любил топоры, но этот меч затмевал их всех. Одну лишь рукоять можно было поменять на неплохой корабль в Северных морях, а ведь там еще и лезвие, должно быть, особенное, раз под хельта.
Я громко чихнул, снова зачесался нос. Неужто и здесь жгут ту траву? Вроде бы дыма не видать. И тут я увидел неподалеку того кудрявого парня, коего по ошибке принял за Феликса — его одежда и кудри были пропитаны тем дымом, что заставлял меня задыхаться. Пришлось отойти от него подальше, чтоб не расчихаться вновь.
— Первое состязание! —
— Что за веревка? — удивились ульверы.
Ну да, они-то на пиру не сидели.
Сразу после слов фагра все двинулись в пиршественный зал, где я и разъяснил своим хирдманам что к чему. Рысь задумчиво сказал:
— Пройти по веревке — невелика хитрость, падать невысоко. А вот уклониться от объедков будет сложно, в сторону не отшагнешь, назад тоже не отпрыгнешь.
Вперед выступил Офейг Бессмертный:
— Кай, давай я пойду.
Я с сомнением посмотрел на него. Сюда бы кого с даром в ловкость… А если нет, так лучше взять хирдмана повыше рунами.
— Я хорошо хожу по таким веревкам. Помнишь же, какие овраги и расщелины на Туманном острове? Мостов мы никогда не наводили, перекидывали веревку из оленьих шкур и перебегали. Я еще безрунным так умел.
— Добро! — согласился я.
Первым отправился хирдман Клетуса. Он разулся, вскарабкался наверх, неуверенно встал на веревку, качнулся, поймал устойчивость и медленно пошел. Четверть пути он преодолел спокойно, а потом кто-то вспомнил, что можно ж и мешать, кинул кусок пирога, хоть и мимо. После этого остальные гости тоже опомнились, и наверх полетели апельсины, виноград, кости и целые куски мяса… Где-то на середине зала хирдман Клетуса оступился, в него тут же прилетела головка сыра, и он спрыгнул.
Мда, Офейгу придется нелегко. Мало того, что в него объедки полетят с первых же шагов, так еще и веревка теперь покрыта ошметками снеди. Но Бессмертный выглядел вполне уверенно.
Он разуваться не стал, легко подтянулся, встал на веревку и вдруг как побежит! Будто не по узенькой скользкой бечеве, а по широкой доске. Миг — и он уже на другом конце зала. Никто не только что-то кинуть, глазом моргнуть не успел.
Офейг спрыгнул вниз и подошел ко мне с довольной улыбкой.
— Мы и в дождь так бегали! Кто медлил, тот обычно разбивался.
Я похлопал его по плечу. Вот уж не ожидал от нашего тихони!
— В первом состязании побеждают норды! — провозгласил хозяин пира. — Для второго приглашаю всех к главному бассейну!
Я не знал, что такое бассейн, Хальфсен почему-то сказал это слово на фагрском, но я почти сразу понял, что речь идет о пруде, выложенном камешками.
Мы встали на одной его стороне, Клетус с
— Мы слышали, что северные воины отлично плавают, но и годрландцы тоже не страшатся воды. Второе состязание: кто дольше сумеет просидеть под водой, не выныривая.
Чудные, конечно, у фагров придумки, будто мы детишки малые, а не воины. Мы так в Сторбаше с Дагом играли.
Вот только кого выбрать? Все норды плавают преотлично, так что Живодер, Бритт и Хальфсен отпадают, да и Рысь с Простодушным тоже.
— Давай, я пойду, — вызвался Эгиль. — Ныряю ничуть не хуже прочих.
— Лучше я, — вдруг сказал Живодер. — Хитрость есть! Я победить!
Но я все же выбрал Эгиля. Кто знает, что там за хитрость? Вдруг глупость какая-нибудь? Да и какая может быть хитрость, если нужно всего лишь дольше просидеть под водой.
Клетус выставил своего хирдмана, и тот уже снимал с себя лишнее. Эгиль тоже быстренько разделся, и оба запрыгнули в пруд… В бассейн. Краснощекий фагр крикнул, чтоб начинали, и они нырнули.
Вообще невеселое состязание. Сидишь, смотришь на тени в воде и ждешь.
— Что за хитрость? — спросил я у Живодера.
И он рассказал, что собирался подобраться к сопернику, тряхнуть его и слегка придушить, ну или ткнуть ножом. Тот бы испугался и всплыл первым. Задумка странная, но ведь фагр и впрямь не говорил, что нужно тихонько сидеть под водой, и всё. В бою не всегда побеждают сила и руны, порой хитростью можно добиться намного больше. Но уж поздно жалеть.
Первым всплыл Эгиль, судорожно хватая ртом воздух. Хирдман Клетуса просидел еще столько же, прежде чем вынырнул.
— Видать, у него дар такой, — заметил Простодушный. — Иначе так долго не продержаться.
— Думаешь, фагры нарочно дали такое задание? Они знают об их дарах? — встрепенулся я.
— Ну, первое-то явно было неожиданным для Клетуса, но они могли сделать это нарочно, чтоб убедить людей в справедливости поединка. Если мы проиграем все остальные состязания, скажут, что норды оказались хуже. К тому же непонятно, сколько всего будет состязаний. Если вдруг мы будем побеждать, фагры могут придумывать новые и новые, пока вперед не выйдет тот хирд.
Слова Херлифа показались мне весьма убедительными. И впрямь — в чем резон фаграм подыгрывать нам, нордам? Разве не будет для них лучше, если победит здешний хирд?
Впрочем, следующее объявление заставило меня усомниться в коварстве фагров.
— Условия для третьего состязания предложил мой сын! — изрек хозяин пира. — Он сказал, что хороший воин должен быть хорош во всем: и в бою, и за столом, и в постели.
Перворунный юнец стоял неподалеку, видать, проспался чуток, и кивал со скабрезной ухмылочкой. Неужто всё же стал мужчиной сегодня? И сразу возомнил о себе невесть что…