Сага о Годрланде

Сторбаш Н.В.

Значит, малец хочет, чтоб выиграл Клетус, иначе бы зачем ему выбирать самого тщедушного с виду ульвера? Хоть Леофсун с нами отъелся и подрос, но так и остался тоненьким, точно девчонка. Сбрить ему рыжую бороду да надеть платок — вылитая баба! Кожа прозрачная с конопушками, глаза зеленые, ресницы длинные. Да даже кисти рук узкие и хрупкие! У меня самого, несмотря на небольшой рост, широченные лопасти с короткими крепкими пальцами.

Вот только Рысь-то у нас хельт! Он лишь прикидывался девятирунным. И я задумался, как же поступить лучше: сказать о настоящей силе Рыси и тем самым выдать его дар или оставить как есть? Если

бы право выбора бойца оставили за нами, я бы ни за что не поставил Рысь против хускарла, чтобы соблюсти правила. Но этот юнец явно жаждал нашего проигрыша, и он сам указал на Рысь… Так почему бы и не сделать так, как он хочет?

И я кивнул Леофсуну.

Бой вышел скоротечным. Не успел хирдман Клетуса замахнуться, как Рысь забежал ему за спину, запрыгнул на плечи и приставил меч к горлу. Пусть теперь гадают, что у Леофсуна за дар! Скорее всего, решат, что на быстроту или ловкость.

Я, ухмыляясь, посмотрел на юнца, что выбирал поединщиков. Он явно разозлился, подошел к Клетусу и начал ему выговаривать. Хёвдинг же отвечал ему равнодушно, что взбесило юнца еще сильнее, и тот побежал к папочке жаловаться.

Краснощекий фагр попытался успокоить сына, но тот злился все сильнее, накричал на отца. Мне даже пересказ Хальфсена не был нужен, чтоб понять, о чем спор. Отец думал закончить состязания, к тому же он уже сказал, что это было последнее, и нарушать свое слово ему не хотелось. А сын требовал проигрыша нордов, и ему плевать, как это будет сделано.

Я бы на месте отца уже отвесил оплеуху наглецу.

Пока те спорили, ко мне подошел сам Клетус.

— Он говорит, — сказал Хальфсен, — что надо решить, как быть с наградой. Справедливо было бы разделить ее пополам, да только меч надвое не разрубить. Поэтому он предлагает тебе выкуп в размере половинной стоимости меча.

Передо мной стоял словно иной человек. В пустыне Клетус вел себя вполне уважительно и говорил тоже уважительно. На пиру он будто нарочно задирал меня, желая драки. А сейчас он вновь вспомнил о манерах?

— Спроси у него, что это вообще было? Зачем ему ссора с нордами?

Клетус оглянулся. Отец с сыном все еще спорили, гости тоже разделились на две части. Некоторые, судя по всему, требовали продолжения поединков, другие хотели вернуться к увеселениям и щедрому столу, и побеждали пока первые.

— Он говорит, что придет к нам после пира и всё объяснит. Говорит, что видит у тебя на поясе хороший топорик, и что тебе такой меч не очень-то и нужен. Половина цены за него примерно сорок илиосов. Он предлагает пятьдесят!

Это хорошая цена. Мне и впрямь меч не нужен, Квигульв сражается копьем, а Леофсуну мы купим меч не хуже за гораздо меньшую сумму. К тому же я бы не стал отдавать пятьдесят илиосов как выкуп. Так что я согласился.

Сразу после этого Клетус подошел к хозяину пира, переговорил с ним.

— Раз оба хирда победили по три раза, то награда достается им обоим. Но спор еще не разрешен! — воскликнул краснощекий фагр. — Потому будет еще два состязания, но уже между хёвдингами. И условия определяют они сами: каждый выберет то, что ему по душе. А пока отдыхайте, дорогие гости! Ешьте, пейте, веселитесь!

Глава 5

После слов краснощекого фагра гости сошли на песок арены и окружили мой хирд. Они сыпали вопросами, обсуждали ульверов, указывая на них чашами с вином. Хальфсен хотел

было ответить, но я его придержал. Пусть лучше подле меня стоит и пересказывает то, что мне надо, а с фаграми и Милий управится. Он как раз подобрался ближе и бойко заговорил с вопрошающими. Пистосовский вольноотпущенник знал про ульверов достаточно, чтобы потешить гостей, но и не так много, чтобы сказать что-то лишнее.

Больше всего внимания, конечно, получал Аднтрудюр. Хальфсен сказал, что фагров интересует, все ли норды так выносливы, или только он один, связано ли это с даром, или он таким уродился. Милий выкручивался как мог, но всей правды не открыл.

Офейга пытались снова затащить на веревку, чтоб он показал свое мастерство, но я запретил. Одно дело — для состязания, и совсем другое — ради пустого развлечения. У них для того особые трэли есть, и норду таким заниматься невместно.

Я видел, что и возле Клетуса собрались люди, но гораздо меньше. Милий сказал, что нордов в Годрланде не так много, и редко когда их можно увидеть иначе, чем на арене, оттого и столько интереса к нам.

— Чудно выходит, — заметил Простодушный. — Вроде бы состязания закончились, тот хёвдинг уже и насчет награды договорился, а вон еще чего-то удумали. Может, ну их в Бездну? Лучше воротиться домой, посмотреть, что там с Феликсом.

— Да нет. Так даже лучше, — ответил я. — Всё равно хотел с Клетусом силой помериться.

— Ты что, снова поединок выберешь? — всполошился Милий, услыхав краем уха мои слова. — Может, лучше что-то другое? Это же Клетус!

— Незачем.

Ко мне как раз подошел хозяин пира и спросил, какое состязание я выберу и нужно ли чего приготовить для него. Я через Милия ответил.

— Он спрашивает, уверен ли ты. Говорит, что бой до смерти он не разрешает. Если вдруг ты будешь ранен, десятки людей смогут подтвердить, что ты сам того захотел.

Я лишь отмахнулся. Они будто сговорились. В прошлый раз я не ожидал такой прыти от фагра, привык к их слабости и изнеженности, а сейчас всё будет иначе. К тому же я стал на руну выше. Жаль, что помощи от стаи не будет, хотя в одиночном бою от нее толку немного. Боевых даров в хирде раз-два и обчелся. Копье Квигульва не годится, удар Свистуна лишь в начале действует, только и остается мощь Сварта да кровь Отчаянного. Дар Альрика был бы гораздо полезнее, но что уж теперь…

В носу снова защекотало, и я сразу же отыскал взглядом кудрявого парня, с головы до ног пропитанного отравленным дымом.

— Рысь! А поговори с тем фагром! — указал я на ядовитого юношу. — Узнай, кто затащил Пистоса в ту комнату и зачем.

И чихнул.

Леофсун кивнул, подошел к парню и, взяв того за плечо, потащил подальше от меня. Правда, Рысь не очень хорошо говорит на фагрском, но хоть что-то да вызнает.

Сам бы я не отказался переговорить с Клетусом еще раз. В чем-то Простодушный прав, иначе откуда бы взялись еще два состязания? Не, так-то я был рад: не придется выискивать фагра после пира, к тому же он мог бы и отказаться. Не буду же я его убивать посреди Гульборга! А тут он сам идет в руки. Но Клетус сам, видать, предложил эти состязания, а это значит… И вот тут я застопорился. Зачем? О мече мы уговорились. Слава лучшего воина в Гульборге у него уже есть. Что еще ему надобно? Убить меня? Так ведь поединок я предложил, а хозяин пира не отказал, значит, Клетус выбрал что-то иное.