Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Привет, – просто сказал Шолох, но в его голосе послышались странные нотки. Беркут еще не успел умыться с дороги, и Арлинг хорошо чувствовал запах его пота, который подсказывал, что кучеяр был чем-то взволнован. Впрочем, чувство было объяснимо – Шолох любил школу больше всего на свете, потому что если бы не иман, прозябать бы ему рабом на иштувэгских рудниках до конца жизни. О себе Регарди мог сказать то же самое. Если бы не учитель, его голодную смерть на улицах Балидета никто бы и не заметил.
И все-таки что-то было не так. Арлингу казалось, что за минувшие годы он хорошо изучил тех, кого считал друзьями, но теперь с удивлением замечал в них
«Эй, что вы там увидели в Муссаворате, о чем не можете сказать своему слепому товарищу?», – хотел крикнуть им Арлинг, но решил дождаться Финеаса. Уж кто не станет ходить вокруг да около, так это лучший ученик имана. Осталось только его найти.
– Фин с учителем? – спросил он Беркута, провожая его к Дому Утра.
– Эээ, – протянул мальчишка и остановился. – Нет.
– Нет? – переспросил Арлинг, удивленный столь кратким ответом. Обычно при общении с Шолохом дополнительных вопросов не требовалось, но, возможно, кучеяр просто устал от перехода по пустыне и стал невнимательным. А возможно, Регарди цеплялся за любую причину лишь бы не допустить плохое предчувствие, которое дышало в затылок и наступало на пятки.
– И где же он?
Беркуту потребовалось целых пять секунд, чтобы ответить.
– Финеас с нами не поехал, – медленно произнес он. – Слушай, Арлинг, я, честно, не знаю, что на него нашло. Это сложно объяснить. Из-за этих керхов у меня с утра даже крошки во рту не было. Давай я перекушу, а когда встретимся на Огненном Круге, я все тебе расскажу. Фин остался в Муссаворате, остальное потом.
Слово «честно» не вязалось с тем, что подсказывали Регарди его слух и обоняние. Интонации голоса, запах пота – все говорило о том, что Шолох лгал. И хотел выиграть время для придумывания лжи, более убедительной.
– Ты и иману так скажешь?
– А мне ему нечего говорить, – с неожиданной злостью ответил Беркут. – Он и так все знал, еще до того как мы прибыли. Дьявол, до чего ты упрямый. В общем, у Фина заболел отец…
– Я об этом знаю, – напомнил ему Арлинг, – иначе вы бы в Муссаворат не поехали.
– Не перебивай меня, или ничего рассказывать не буду, – пригрозил Шолох, отводя его с дороги, чтобы пропустить группу учеников. Очевидно, не хотел, чтобы их подслушали. Или затевал какую-то игру, правил которой Регарди пока не знал.
– Учитель собирался объявить об этом сегодня вечером, поэтому рано или поздно все бы узнали, – проворчал Шолох. – Когда мы выезжали из города, Фин еще оставался с отцом, потому что тот не поправился. Он обещал догнать нас у Холустайского ключа. Но так и не появился. Мы предположили, что он остался, потому что думать о том, что с Фином что-то случилось по дороге, не хотелось. А когда прибыли в Балидет, учитель сказал, что получил от него письмо. Фин сообщал, что отец скончался, и ему нужно остаться с семьей, чтобы уладить дела. Сможет ли он вернуться в школу, никто не знает. Иман предположил, что Финеасу, возможно, придется пойти работать,
Слова Беркута звучали слишком убедительно, чтобы в них не поверить. Арлинг прислушался к удаляющимся шагам мальчишки и задумался, а не спросить ли имана до того, как будет сделано объявление. То, что рассказал Шолох, было слишком не похоже на Финеаса. Лучший ученик школы имел много выдающихся качеств, но сыновней почтительности и привязанности к семье среди них не было. Хотя, что ему, Арлингу, было знать о семейном долге? Его собственный отец остался в далекой Согдарии, и у него не было ни малейшего желания знать, как он жил теперь. Правда, если бы с Канцлером что-то случилось, об этом говорил бы весь мир. С неожиданной четкостью ему вспомнилась та ночь, когда он пробрался в спальню отца, чтобы выкрасть карты для принца Дваро. Ему пришлось наклониться за ключом, лежавшим на груди Канцлера. Даже тогда, не имея такого острого обоняния, как сейчас, он почувствовал в его дыхании яд, оставшийся после попытки недругов свести Бархатного Человека в могилу. Наверное, тот яд до сих пор терзал старика. А впрочем, какое ему было дело. Прошлое исчезло, будущее никогда не наступит. Оставалось только настоящее, и в этом настоящем было очень странное исчезновение Финеаса, с которым он собирался разобраться.
– Арлинг! – послышался голос Джайпа, и Регарди поморщился. Он совсем забыл о своих новых обязанностях, о которых ему напомнил повар, прокричав на всю школу:
– Если не отожмешь масло до обеда, ужинать будешь похлебкой из помоев! Я тебе это обещаю.
В том, что Джайп выполнит обещание, сомневаться не приходилось. Арлинг поспешно направился к кухне, однако дорогу ему преградил Пятнистый Камень. От нарзида, как всегда, пахло сладостями. На этот раз – халвой и айраном.
– Ты снял слизней с капусты? – спросил он, выплюнув шелуху от семечек Регарди под ноги.
Конечно, Арлинг забыл о мерзких тварях, которые в этом году народились в огромных количествах, напав на огород школы. Но нарзиду он ни за что бы в этом не признался.
– Разумеется, – солгал Регарди, намереваясь пройти мимо, но Пятнистый Камень был ловким малым, несмотря на то, что в его штаны могло поместиться трое таких, как Арлинг.
– Значит, они воскресли, – хмыкнул садовник. – И если ты не уберешь их до того, как младшие ученики придут на прополку, то я уберу их сам. Но в таком случае, к твоей похлебке из помоев добавится немного мяса. И я лично прослежу, чтобы ты съел всех слизней до последней личинки, понял?
Звучало противно, и Арлинг не удержался от гримасы. До чего неудачным получался день. Сначала Финеас не вернулся, потом Джайп вспомнил про масло, которое Регарди должен был отжать еще на той неделе, а тут еще и Пятнистый Камень со своим огородом. А ведь он хотел провести время на Огненном Круге, потому что, когда завтра иман захочет посмотреть, научился ли Арлинг протыкать пальцами стенку корзины, набитую камнями, ему придется что-то показывать. А так как сегодняшний день он проведет на кухне или огороде, то завтрашняя демонстрация, скорее всего, закончится печально. Он сломает себе палец сам, или это сделает учитель. Однако и нарзида с Джайпом нельзя было игнорировать. Если они пожалуются мистику, Регарди могут вообще освободить от тренировок и отдать в недельное рабство этим пайрикам в человеческом обличье. С чего же начать – со слизней или масла? А может, сходить к иману и спросить о Финеасе?