Сага о королевах
Шрифт:
V ante Idus. Jan [25] .
Я помню в малейших деталях день смерти королевы Астрид — плач ребенка во дворе, воробьев, клюющих сноп ржи, выставленный у амбара — какой-то древний языческий обычай, сохранившийся в Норвегии, вкус каши, которую
Я все ясно помню. Но эти воспоминания подобны волшебному стеклу, в котором переливаются странные узоры…
Я смотрю в него и вижу себя в аду.
25
9 января (лат.).
Волна боли, волна крови обожгла мое сердце, когда я понял, что натворил. Я был готов умереть от стыда и раскаяния, у меня не было сил жить.
Через некоторое время я пришел в себя и понял, что мною руководило тщеславие.
Тщеславие подтолкнуло соблазнить Бригиту — ради обладания ее телом. Тщеславие не позволило открыться Уродцу — из-за ложной гордости. Тщеславие заставило вынести приговор королеве Астрид — чтобы показать свой ум и прозорливость.
Тщеславие подобно далеким горам. В солнечный день их снега переливаются на солнце, зовут и манят к себе. Но с наступлением ночи из ущелий выходят волки, завывает ветер, а крики стервятников холодят кровь в жилах.
Тщеславие подобно морю. Его теплые воды летом подобны цветущей долине, ласковы и нежны. И лишь в зимние штормы показывает оно свое истинное лицо, свою жестокую силу, смеется и хохочет над своими несчастными жертвами.
Какое я имел право говорить с Астрид о жажде власти, когда сам был полон тщеславия и гордыни? Какое право имел я говорить о жажде мести — я, не сумевший простить? «Не судите, да не судимы будете». Как я мог забыть эту заповедь?
Я сам вынес себе приговор.
По-прежнему день смерти королевы Астрид. Эгиль Эмундссон занялся подготовкой к погребению королевы — и ни Гуннхильд, ни Рудольф не мешали ему в этом. Со мной Эгиль не говорил.
Усопшую уложили в гроб и на санях отвезли в Скару. Эгиль отправился с Астрид, да еще прихватил с собой Рудольфа. Но Гуннхильд нужна в Хюсабю, сказал он.
Перед отъездом Рудольф отслужил мессу. Голос его дрожал, особенно когда он читал «Agnus Dei». На секунду ему даже пришлось остановиться.
Я много времени проводил в церкви. Я не мог молиться за спасение своей души, но умолял Господа простить Астрид.
А Гуннхильд, что делала Гуннхильд? Мне показалось, что она не выпускает меня из вида, но старается делать это незаметно.
Она боялась, что я могу совершить грех смертоубийства.
Ужинали мы вдвоем — Гуннхильд, наверное, хотела дать мне возможность выговориться.
Я поспешил заверить ее, что за мою жизнь не стоит опасаться.
— Я слишком уважаю твой дом, чтобы совершить в нем столь тяжкий грех, — сказал я.
— Если для этого у тебя нет иной причины, то ничто не может удержать тебя на земле.
— Может, ты и права, — ответил я, и наступившее молчание было настолько
Она внимательно посмотрела на меня:
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Я бы хотел знать.
— У тебя есть силы выслушать ее историю до конца?
— Я думаю, что человек, промокший до нитки, выдержит еще не одну лоханку воды.
— Она жила в стране несколько лет, и с ней все время был Сигват Скальд. Но через некоторое время норвежцам надоело подчиняться королю Кнуту. И они отправили гонцов в Гардарики за Магнусом сыном Олава. Они хотели провозгласить его конунгом Норвегии. Со смерти Олава прошло пять зим.
Когда Магнус с дружиной прибыли в Свитьод, Астрид выступила на тинге на его стороне. И сделала это так хорошо, что конунг Эмунд дал Магнусу большое войско. Сигват сложил об этом вису. Это единственная виса, сложенная в честь женщины. Вместе с Магнусом Астрид поехала в Норвегию. Его провозгласили конунгом, когда мальчику исполнилось одиннадцать зим. Сын короля Кнута Свейн, правивший в Норвегии, уехал обратно в Англию вместе со своей матерью, Альвивой.
— Это очень странно, особенно после сопротивления, оказанного норвежцами конунгу Олаву.
— Конунг Олав уже к возвращению Магнуса стал святым. Кроме того, последние годы были неурожайными, и люди восприняли это как гнев Господень за убийство святого человека. А Свейн с Альвивой были настолько глупы, что облагали бондов все большей и большей данью.
Магнус стал настоящим конунгом, но Астрид так и не дождалась от него благодарности. К Магнусу приехала Альвхильд, его мать, и потребовала называть себя «королевой-матерью». Она хотела стать первой среди женщин при дворе конунга Магнуса.
Говорят, что Астрид с Альвхильд настолько не выносили друг друга, что не могли быть вместе в одном доме.
Альвхильд сделала все, чтобы оболгать Астрид в глазах конунга, и Магнус ей поверил.
А Астрид не хотела сидеть в палатах ниже женщины, которая была у нее в услужении. И чтобы не ссориться с ней, она стала жить в отдельном доме, как во времена конунга Олава.
Сигват пытался образумить Альвхильд:
Астрид уступи тыМесто по заслугам, Альвхильд!Милости судьбыВ Божьей только воле.Астрид оставалась в Норвегии до свадьбы Ульвхильд. И как только ее дочь отдали замуж за Ордульва, старшего сына саксонского герцога, Астрид стала часто уезжать в Швецию. Брак Ульвхильд устроил архиепископ Бременский и Гамбургский, и его поддержал конунг Магнус, но сама Астрид не хотела, чтобы дочь уезжала так далеко. Однако Магнус не прислушался к ее мольбам.
После смерти конунга Магнуса тринадцать зим назад Астрид переехала насовсем в Швецию.
— Я понял, что Эгиль Эмундссон любил Астрид.