Сага о Северных островах
Шрифт:
— Кто тебя нанял? — спросил Эрлинг. — Скажи, и я устрою тебе достойные проводы.
Альрик зашевелился и медленно потянулся встать. Я неуверенно замахнулся обухом топора… Может, лучше его вырубить? Или подождать еще?
Тулле из-за спины отца замотал головой, глядя на меня.
Вот же…
— Лучше скажи, что пообещал за защиту. Серебро? Мой ярл заплатит больше. Землю? У моего ярла земли лучше. Оружие? Броню? У тебя даже дочери нет, чтобы пообещать отдать ее в жены.
Хельт стоял боком, чтобы присматривать и за отцом, и за нами.
— Впервые
— Ну, один безумец точно есть! — неожиданно сказал Альрик.
Вражеский хёвдинг небрежно повернул голову к нам и замер.
— Что за…
Беззащитный бросился на него так быстро, что я осознал его движение, лишь когда на меня брызнула кровь врага.
— Добей!
Чуть помедлив, я подошел к еле дышащему хельту и вогнал лезвие топорика под шлем. Но удовольствия от вспыхнувшей во мне благодати не получил. Это не вырванная мной руна, а жалкая подачка. И хоть я знал, что Альрику нельзя расти в рунах, чтобы Бездна в нем не укрепилась еще сильнее, мне было совестно перед отцом. А вдруг он решит, что все руны заработаны не моими руками?
Из чужого хирда на корабле осталось человек десять. Все хускарлы, все перешагнули за третий десяток. И после смерти хёвдинга никто из них не рвался в бой. Они опустили руки, хоть и не отбросили оружие.
Один из них, кудлатый, как дворняга, заговорил первым.
— Что же, видать, в этот раз ваша взяла. Этот мертв, — он кивнул на тело хельта, — а значит, нам нет резона продолжать бой. Разойдемся миром?
— Миром? — взревел отец. — Миром? Да вы столько…
Альрик подошел к Эрлингу и постучал пальцами по окованному железом плечу.
— Погодь-ка. Мы всё еще на корабле.
— Да чтоб вас разорвало!
Отец сплюнул и шагнул к Кнуту, все еще лежащему без движения.
— Кто вас нанял? — спросил Альрик.
— Не знаю, — ответил Кудлатый. — Он с тем ярлом наособицу виделся. Он да его заплечный.
— А заплечный где?
— На берегу должон быть. Они каждый в свой черед ходят.
Кажись, Полузубый должен своим богам щедрый дар принести. Если б хельт нынче остался на берегу, много бы бриттов полегло. Среди них-то хельтов нет.
— И долго вы под ним ходите?
— Да кто сколько. Я вот как раз год и хожу. Меня и взяли под эту работу. Да и многие тут так же.
— Ладно, бросайте оружие. Не тронем.
— Э нет. Ты сначала клятву дай. Фомриром поклянись, что не убьют нас!
— Добро, — усмехнулся Беззащитный. — Клянусь Фомриром: пока я самый главный, вас никто не тронет.
Кудлатый оглянулся на своих, подумал, а потом бросил меч на палубу. И нож тоже. За ним последовали и остальные. Живодер подошел к Кудлатому вплотную, заглянул ему в лицо, наклонил голову и что-то сказал. Рысь хмыкнул, но пересказывать не стал.
— Так, вы — на весла. Идем в Сторбаш, — сказал Альрик. — Кай, Простодушный, Булочка, присмотрите за ними. И Живодер пусть тут останется. Поставь своего человека к правилу, — обратился он к Эрлингу.
Отец спорить не стал. Прихватил беспамятного Кнута и с прочими перебрался
— Альрик, — позвал я хёвдинга, когда тот уже хотел запрыгнуть на бревно. — Моя вина, что дар слетел. Я… я руну хотел, потому забыл о стае.
Беззащитный нетерпеливо дернул головой, мол, быстрее.
— И это… я не хочу добивать за тобой. Это неправильная благодать. Словно у своих украл.
— А теперь слушай меня. Плевать, чего тебе хочется, а чего нет, — прошипел хёвдинг. — Мне в рунах расти нельзя. И один Мамир знает, когда я превращусь в тварь. Как думаешь, кто будет держать хирд? Ты и твой безднов дар. Чем больше у тебя рун, тем сильнее дар. И ты будешь добивать за мной, пока не станешь хельтом. Понял? А теперь следи за гребцами. Хоть один убежит, шкуру спущу. И твой отец меня не остановит!
И ушел.
А я остался, как оплеванный.
Мы подошли к пристани, когда уже совсем стемнело. Хорошо, что сторбашевцы догадались зажечь факелы и осветить берег.
Наймиты держались хорошо, по пути Кудлатый много балагурил, выспрашивал у нас, кто мы такие, но ни Простодушный, ни Булочка особо не болтали. Зато Живодер устроился возле Кудлатого и отвечал ему, но на бриттском. И по тем словам, что я сумел разобрать, бритт рассказывал, что собирается сделать с этим хирдманом. Уж больно часто в его речи мелькали «нож», «рана», «кожа», «боль» и, конечно, Домну.
Когда наймитов вывели на берег, ульверы и люди отца уже стояли там.
Кудлатый нервно спросил у Альрика:
— Ну, мы же договорились? Ты Фомриром поклялся.
— Верно. Но главным я был только на корабле, а здесь земли Эрлинга. Тут его слово выше моего.
Кто-то из наймитов сообразил быстрее прочих, дернулся к морю и рухнул с подрубленной ногой.
— Пока убивать не будем, — сказал Альрик. — Так что ведите себя смирно!
Пленных отвели в тингхус. Орсова женщина занялась ранеными, и Живодер растерялся, куда ж ему идти: то ли лечить, то ли смотреть за допросом. Рысь сказал ему пару слов, и бритт поспешил за Орсовой женщиной.
— Слушай, — спросил я Леофсуна, — а чего Живодер шепнул тому кудлатому на корабле?
— Сказал, что путь его оборвется до полуночи.
Мы дождались посланца от Полузубого. Он передавал, что справился с работой, но он и его люди останутся на ночь в лагере, еще раз обыщут всё поутру. Эрлинг уточнил, остался ли кто в живых из наймитов, но бритт сказал, что убили всех. Значит, и заплечного их хёвдинга тоже.
Откладывать разговор не стали. Там же в тингхусе и взялись допрашивать пленных. Но никто из них ничего не знал. Договорился их хёвдинг с нанимателем в Мессенбю, где многие хирд ищут себе работ. Людей у него было немного, человек десять всего, потому там же он и подыскивал пополнение в хирд. Брал всех, кто хускарл и со своим оружием. Обещал несложную работу на год-два с хорошей оплатой. Вперед никому не платил, но зимой отдал обещанное серебро честь по чести. Звать его Йор Жеребец.