Сага о Северных островах

Бутырская Наталья

Живодер повел плечами, и очарование спало.

— Теперь ты, — Эмануэль смотрел на меня.

Отец хмурился. Я ведь ему не успел сказать о своих шрамах.

Нехотя я стянул с себя обе рубахи.

— Кай, твою же Бездну! — заорал Эрлинг, увидев мою спину. — Для чего?

Живодер, забыв одеться, подошел ко мне и начал что-то объяснять на бриттском, тыкая мне в спину пальцем. Эмануэль его внимательно слушал. Наконец Эрлинг опомнился и рявкнул на Рысь.

— О чем они говорят?

— Э-э-э, ну я не очень понимаю.

Живодер говорит, что значит та или иная линия, почему он сделал ее именно так. И Кай не виноват. Он не хотел! Его заставили силой.

— Кто?!

— Я.

Полузубый вернулся к нашему столу незаметно и лишь сейчас вступил в разговор.

— Ты?! — взревел отец. — Ты это сделал? Изуродовал моего сына, а сейчас просишь землю?

— Резал не я, но с моего позволения. Так что вина на мне. Хочешь — убей. Ты получишь руну и сможешь защитить город, только дай моим людям, что обещал.

А Эмануэль и Живодер все еще обсуждали узоры за моей спиной. Я развернулся, ударил кулаком по столу и закричал:

— Хватит! Отец, Полузубый тогда не знал, что я не враг. Он решил, что это я изувечил Живодера. Ты глянь на него! Разве можно подумать, что человек сам себя так изрезал? Да и плевать на старые шрамы! Полузубый! Живодер закончил ритуал. Из-за него погибли тысячи людей, и бритты, и норды. Убивать его или нет? Беспалый! Если он останется жить, что будет дальше? Он снова поднимет мертвых? Или призовет тварей? Или вытащит саму Бездну на наши земли? Что?

Тулле поднял рубахи и кинул мне в руки. Я спешно натянул их и закрепил пояс с ножом.

Эмануэль потер обрубком пальца бугристый лоб и сказал Альрику:

— Попроси сделать такие узоры на тебе. Он сумеет запереть Бездну.

Глава 4

Я поднялся на борт «Сокола», прошел к своему месту на носу, вставил весло в уключину и посмотрел направо. За соседнее весло уселся сам лендерман Сторбаша, Эрлинг Кровохлеб. Мой отец.

Перед нами вперемешку устраивались остальные воины. Ульверы казались мальчишками перед отцовыми хирдманами, каждый из которых прожил не меньше четырех десятков зим. Зато по рунам мы были сильнее.

Мелькнули светлые длинные волосы Живодера. Он прямо-таки рвался в бой.

Может, его и стоило убить. Но никто из нас, как выяснилось, не горел жаждой мести. Эрлингу плевать, что произошло за морем. Полузубый был изрядно ошарашен вестью, что виновен бритт. Простодушный вообще будто бы радовался нашествию драугров, ведь из-за них умер его отец. А мы изрядно поднялись в рунах. К тому же Живодер не нарочно завершил ритуал. Он всегда всё делал не нарочно, а по велению души.

Окончательно решил спор Эмануэль.

— Пусть его судьбу решат боги. Возьмите его с собой, пусть он первым шагнет на вражеский корабль. Коли помрет, значит, так тому и быть.

Хотя я видел, что Мамиров жрец не хочет отпускать

Живодера, не вызнав его секреты. Возможно, Эмануэль решил, что это будет еще одной проверкой чудного бритта, крепко повязанного с Бездной.

Альрик встал к правилу. Сегодня он облачился в кольчугу. И когда я увидел хёвдинга в железе, понял, о чем говорил отец. Раньше кольчуга плотно облегала его плечи, а нынче болталась, будто он ее с Ньяла Кулака снял. Может, Бездна потихоньку пожирает его изнутри? Никогда о таком не слышал, но ведь и о хельте, который съел сердце твари уже на одиннадцатой руне, я тоже не слышал. Эх, не забыть бы спросить об этом у Эмануэля.

— Пошли! — приказал Альрик.

И тридцать весел разом опустились в серые морские воды. «Сокол» рванул вперед.

День понемногу клонился к вечеру. Альрик хотел поймать наймитов до того, как стемнеет, и до того, как они подойдут к берегу, так как они выстроили неплохо укрепленный лагерь. Если они успеют высадиться, малой кровью мы не обойдемся. Но при этом нельзя спугнуть их раньше времени. Нужно выждать, когда их корабль уже приблизится к берегу, чтобы перекрыть им дорогу к морю. Они не должны сбежать.

— Закрыть кольчуги!

Мы запахнули плащи. Шлемы стояли у ног. Оружие вложено в ножны или убрано на пояс. Беззащитный также закутался в серый плащ, а на голову натянул серую вязаную шапку. И на самом видном месте у нас красовался простоволосый Живодер в одной белой рубахе.

Глазастый Энок всмотрелся во вражеский драккар.

— Насторожились! — негромко сказал Ослепитель. — За броней потянулись. Щиты снимают с бортов.

Мы мерно гребли в их сторону, никак не показывая своих намерений.

— А теперь несколько из них отложили щиты. Лучники тетивой занялись.

«Сокол» пролетел еще несколько десятков шагов.

— Их главный стоит и смотрит на нас.

— Живодер, помаши ему! — сказал Альрик. Недовольно сплюнул и добавил: — Рысь?

Леофсун пересказал слова на бриттском, и Живодер тут же запрыгал на месте, замахал руками и даже прокричал что-то невнятное.

— О, луки отставили. И весла подняли. Ждут.

— Не дай Фомрир, у кого железо блеснет, — сквозь зубы проговорил Альрик.

Я одной рукой перехватил полы шерстяного плаща поплотнее. Гребцы, конечно, спиной к носу сидят, но вдруг ветерок ухватит за край и отбросит с плеча ткань? Отец сгорбился, чуть ли не лег на весло.

— Скажи ему, чтоб не прыгал. Солидно должен выглядеть, а не как перворунный мальчишка.

Леофсун бросил пару фраз. Живодер приосанился, пригладил растрепавшиеся на ветру волосы, сложил руки на груди. Ну, точно конунг, а не бритт подлесный!

Мне очень хотелось развернуться и глянуть на вражеский корабль. Далеко ли? Сколько там хирдманов? Успею ли выхватить топор и взять щит? Но я продолжал грести, не отводя глаз с Альрика.