Сага о Скэйте
Шрифт:
Он посмотрел на звезды так, как будто ненавидел их.
— Человек рождается в своем мире. Этот мир может быть плох, несовершенен, но это его мир, единственный. Человек может приспособиться к жизни в нем, может выжить. И вдруг оказывается, что приспосабливаться и не нужно, что есть другие миры, куда можно спокойно переселиться и жить в довольстве и покое. Это очень плохо. Это подрывает основы нашей жизни. Зачем нам это нужно?
— Вас никто не заставляет,— сказал Старк.— Вы можете поступать так, как сами пожелаете.
— Но тогда все становится бессмысленным! Возьми тиранцев.
Старк не стал спорить с этим. Но затем Амнира все-таки выдало любопытство. Он стал расспрашивать, как там, в других мирах: как едят, одеваются, торгуют и действительно ли они люди. Старк получал удовольствие, отвечая на эти вопросы, раскрывая перед Амниром картины тысяч миров, в которые тот отказывался верить.
Амнир сжал челюсти.
— Мне это не нужно. Я сам борюсь и устраиваю свою жизнь. Мне ничего лучшего не надо.
Старк решил сыграть роль искусителя.
— Но ведь тебя не очень удовлетворяет такая жизнь, правда? Ты же жаден. Разве ты не хочешь участвовать в еще большей торговле? Ведь между планетами летают огромные корабли, которые перевозят такие товары, которым ты даже названия не знаешь и которые стоят столько денег, сколько не найдется на всей твоей планете. Ведь ты можешь иметь свой собственный корабль, Амнир.
— Если я отпущу тебя... Если ты добьешься успеха... Если, если... Все это слишком долго, и нет никаких гарантий. Я жаден, но я и умен. Я знаю свой маленький мир, мне хватает его. Мне не нужны звезды...
Из предосторожности Амнир держал своих пленников по отдельности. Он знал, что у них в голове одна мысль — бегство, хотя в ледяной пустыне это было маловероятно. Старк мог видеть ирнанцев, закутанных в меха и связанных. Они молча ехали за своими конвоирами. Но не было возможности поговорить с ними. Интересно, что теперь думает Геррит о пророчестве?..
Халк сделал одну отчаянную попытку бегства, но его быстро схватили и бросили в одну из повозок. По ночам их всех загоняли в повозки. Старка привязывали так, что его руки были разведены и он не имел даже возможности попытаться развязать узлы зубами. Каждый раз после того, как его привязывали, он проверял крепость узлов, надеясь, что на этот раз враги будут менее бдительными. Убедившись, что узлы надежны и крепки, он ложился на то, что служило ему постелью, и засыпал. У него было терпение дикого зверя. Он не просто ждал. Он не забыл ничего. И каждый день приближал его к тому месту, куда он стремился.
Он спросил Амнира о Цитадели.
— Все ваши задавали мне этот вопрос,— ответил Амнир.— И я им отвечал одно: спросите тиранцев.
Он засмеялся. Старку давно уже опротивели его ухмылки.
— А как давно ты
— Если на этот раз все закончится хорошо, то это будет седьмое путешествие.
— А разве может быть так, что оно закончится плохо?
— На Скэйте,— ответил Амнир впервые без улыбки,— все может быть...
На пути все чаще стали попадаться развалины. Иногда это были занесенные снегом и обросшие льдом бесформенные холмы, а иногда попадались остатки башен, все еще возвышающихся над долиной, и лабиринты крепостных стен. Здесь водились какие-то звери, которые, вероятно, жили тем, что пожирали друг друга. Наиболее агрессивные из них выли ночами вокруг повозок, и испуганные лошади храпели и жались к людям.
Дважды повозки подвергались нападению, причем днем. Казалось, что свирепые приземистые существа появляются из-под земли. Они яростно бросались на все живое, издавали хриплые, леденящие кровь крики. Зубы и когти были готовы вцепиться во что угодно. Они не раздумывая бросались на копья, на мечи и скатывались с них, истекая кровью. Их собратья набрасывались на них и моментально разрывали в клочья, хотя раненые были еще живы и визжали. Самое худшее для Старка было в том, что эти ужасные создания воняли. Этот мерзкий, отвратительный запах не могло бы переносить ни одно человеческое существо.
Пока они ехали по развалинам, где гнездились эти отвратительные создания, тени, которые сопровождали караван, скользя в отдалении между холмами, исчезли. Но затем они появились снова. Было ясно, что Амнир знает об их существовании и они его сильно беспокоят.
— Ты знаешь, кто они?
— Они называют себя людьми Башен. Тиранцы зовут их Великими Магами. Серые Маги, так их тоже иногда называют. Я всегда плачу им огромную пошлину за право проехать через их город, и они не доставляют мне хлопот. Но раньше они никогда не следили за нами и не преследовали, как сейчас. Я не могу понять, что это означает.
— Когда мы приедем в их город?
— Завтра,— ответил Амнир, и его рука стиснула рукоять меча.
Утром, когда было еще темно, они при свете звезд пересекли реку, скованную льдом, рядом с торчащими опорами исчезнувшего моста. На другой стороне реки, на фоне начинающего светлеть неба, виднелось скопление башен. Их острые пики вонзались в небо, и оттуда не доносилось ни звука, кроме завывания ветра. Но кое-где в башнях виднелся свет.
Дорога вела их прямо к башням. Старк смотрел на них с каким-то отвращением. Башни были покрыты толстым блестящим слоем льда. Снег забился в амбразуры, между зубцами стен. Казалось маловероятным, что здесь кто-то живет.
Амнир проехал вдоль ряда повозок.
— Плотнее, плотнее! Пусть они видят наше оружие. Все время смотрите на острие моего копья и не прекращайте движения.
Разрушенные башни были сгруппированы так, что образовывали полукруг, в центре которого находилась огромная башня — вероятно, какой-то памятник, предмет национальной гордости.
У монумента стояли три фигуры. Они были длинные, с подтянутыми животами, длиннорукие, сутулые. На них были обтягивающие плащи серого цвета, на головы накинуты капюшоны.