Салат из одуванчиков
Шрифт:
— Ну извини, на тебя-то я как раз и не рассчитывала, — задумчиво произнесла Агата Тихоновна и снова направилась к двери Ивана Петровича. Вдавила палец в кнопку звонка и не отпускала в течение минуты. Прислушалась.
— Сань, у тебя лом есть?
— Нету, — прочавкал бывший коневод.
— Как так? Ты же мужик! Тут лом нужен.
— Ну извини, на тебя я как раз не рассчитывал, — передразнил коневод.
— А какой-нибудь другой инструмент? Надо дверь вскрыть, чует моё сердце, что-то неладное.
— Думаешь, задохнулся-таки? — заржал
— Ты когда с ним говорил?
— Дык больше недели уж.
— А после видел?
— Не-а.
— Можешь замок вскрыть?
— Эээ, ты за кого меня принимаешь, я те чё, взломщик, ёптить? Хочешь, чтоб меня в тюрьму упекли?
— Ты вскрой, а я скажу, что это я.
— Ну да, скажешь… Так я тебе и поверил. И другие не поверят. Да и Ванька ещё потребует денег за замок сломанный. Не, Тихоновна, я на такое не подписывался.
— Забирай все пирожки, и ещё напеку, только помоги. Понимаешь, не мог он к дочери уехать, у них сложные отношения. Ну пожалуйста, Сань.
Коневод заколебался.
— Ладно, так и быть. Только если что, я тут ни при чём, это раз. И пирожками меня будешь неделю кормить, идёт?
— Идёт. Только давай быстрей за инструментами иди, — Агата Тихоновна протянула пакет.
Санька вцепился в пакет, но не двинулся с места.
— Ну чего стоишь? Иди, говорю.
— А пироги, чтоб с картохой.
— Будут тебе с картохой, иди уже. — Толкнула нерасторопного соседа.
— Чё ты толкаешься? Не надо никуда ходить, я эту дверь одной левой вышибу.
Санька повернулся боком к двери и со всей силы пнул ногой. В замке хрустнуло, дверь встревоженно хрякнула, но выдержала. Это Саньку подзадорило.
— На, поддержи, — вернул пакет и, отойдя пару шагов, прицелился. Со стороны всё выглядело комично: коневод прищурился, согнул ноги в коленях, как делают прыгуны на соревнованиях, и, пружиня шаг, скакнул к двери. Выбросив ногу вперёд, он вторично пнул дверь. Дверь ответила тем же, что и в первый раз, правда, теперь «хряк» был более длительным, а хруст — громким и резким.
Санька решил сменить тактику и, развернувшись, ударил дверь плечом. Створка отлетела, и в нос обоим ударил отвратительный запах мочи и кала.
— Фу, — поморщился коневод, — папиросы мои ему воздух портили.
Оттолкнув его, Агата Тихоновна быстро пересекла прихожую и заглянула в комнату. На полу рядом с диваном в луже собственных нечистот лежал Иван Петрович.
В открытую форточку влетела муха. Большая, жирная, переливающаяся синтетическими оттенками зелёного и розового. Облетев комнату, приземлилась на рукав белого халата миниатюрной медсестры. Потопталась. Не понравилось. Перескочила на шапочку врача, высокого немолодого уже мужчины со скульптурными формами Геракла, которые отчётливо выпирали из ткани халата.
— Инсульт, — заключил врач и оторвался от вытянутого в струночку тела Иван Петровича, чем вспугнул потирающую лапки муху.
— Жить
— Жить будет, но… — Врач скрутил фонендоскоп. — У него параплегия.
— Это что ещё за зверь такой? — испуганно спросил коневод Санька, прижимая к груди пакет с пирожками, к которым подбиралась зелёная муха.
— Проще говоря, паралич. — Немолодой Геракл сложил инструменты в чемоданчик. — Нижних конечностей. — Защёлкнул замки.
— Ёптить, — Санька сполз по стене и замер на корточках.
— Что же делать? — пролепетала Агата Тихоновна.
— Мы его сейчас заберём, отвезём в стационар. А вы свяжитесь с родными.
— Родными? А как? У него дочь… где-то в Химках, но я не знаю ни адреса, ни телефона.
— Ну кто-то же должен знать. — Молоденькая медсестра участливо смотрела на Агату Тихоновну. — Поищите здесь, может, в его телефоне в контактах есть? В наше время найти человека труда не составляет. Всем всё про всех известно.
— Кому известно?
— Ну как? В интернете всё есть.
— Не пользовался он интернетом,
— Он, может, и не пользовался, а дочь наверняка. Вам самый лёгкий способ подсказываю, можно через милицию, конечно, но это такой геморрой.
— Для меня геморрой ваш интернет. — Агата Тихоновна отвернулась к окну.
— Ну как знаете. Только учтите, в больнице его в лучшем случае месяц продержат, а потом домой отправят, и за ним нужен будет постоянный уход. Нужна будет сиделка и всё такое. — Девушка закрыла тетрадку и замахала ею перед лицом. — И здесь не мешало бы хорошенько проветрить и вымыть, иначе в такой жаре тут мухи заведутся. Вам надо как можно быстрее дочь найти. Или каких-нибудь других родственников.
— Вымыть я и сама могу. — Агата Тихоновна проводила взглядом носилки,. А других родственников у него нет.
Когда возглавляемые Гераклом и медсестрой санитары вынесли обездвиженного хозяина из квартиры, Агата Тихоновна дала волю слезам.
— Я тоже пойду. — Давя на пятки, Санька ошкурил спиной побелку, всё так же прижимая пакет к груди. Зажатая пирожками муха возмущенно жужжала и билась в истерике о полиэтилен. — Не люблю я это… Тихоновна… не люблю… Ты сама тут… — Санька перебирал ногами, двигаясь к дверям спиной и кланяясь, как слуга какого-нибудь паши.
— Иди, — отмахнулась от него Агата Тихоновна.
Глава вторая
День клонился к закату, а жара и не думала спадать. Права медсестра, надо срочно навести здесь порядок, полы вымыть, хорошо проветрить, не ждать, когда дочь объявится. Контакты в телефоне… Какие контакты, у него мобильного телефона-то отродясь не было.
«Зачем он мне? У меня домашний есть», — как-то ответил на её вопрос сосед.
Агата Тихоновна покосилась на треснутый, перетянутый синей изолентой аппарат.