Салат из одуванчиков
Шрифт:
Грустно вспоминать то, о чём мечталось когда-то. Но ощущение, ожидание нового и необычного ещё иногда появлялись. Не тепла, весны и солнца. Нет. Ожидание какой-то новой судьбы, ярких впечатлений и обязательного счастья. Даже тогда, когда поруганная и опустошённая, она вошла в привокзальное кафе. Была надежда. Была. А сейчас?
Судьба сделала петлю. Снова этот странный человек как предвестник новой жизни. Перед глазами замелькали события и лица. Буфетчица протягивает чашку кофе красивой даме, та просит найти девушку для ухода за её пожилым отцом-инвалидом. Это был шанс для неё. Она им воспользовалась. Дама укатила к мужу-иностранцу
Глава одиннадцатая
Творожистые облака образовали полутень, подарив земле временную передышку. Захотелось мороженого. Глаша выбрала брикет. Развернула, надкусила вафлю, лизнула пломбир, присела на бетонное ограждение.
Бывшее привокзальное кафе перекрасили в коричневый цвет и залепили необъятными картинками с блюдами национальной кавказской кухни. Огромная табличка с громким безвкусным названием «Шашлык-машлык» отбивала всякое желание отведать продукты местного приготовления. У входа, обтирая о косяк плешивые бока, тёрлась старая псина.
Мороженое таяло быстрее, чем Глаша успевала его слизывать, и грозило просочиться сквозь упаковку ей на платье. Лучше не рисковать. Кинула остаток мороженого в сторону собаки. Псина медленно доковыляла до молочно-сливочной лужицы и, затравленно поглядывая на Глашу, слизала неожиданно свалившееся на неё счастье. Глаша с отвращением посмотрела на липкие руки. Всё-таки придётся посетить это непривлекательное заведение.
Боковая дверь бывшего кафетерия скрипнула, и на пороге показалась квадратная женщина с огромным чёрным пластиковым мешком. Глаша бросилась к ней.
— Извините, у вас можно здесь руки помыть?
Кубическая женщина обернулась, и от неожиданности Глаша отступила. Это была та самая буфетчица Анечка. Она изменилась. Дело даже не в фигуре, хотя и в ней тоже, конечно. Анечка и тогда имела далёкие от стройности формы, но три года назад это была аппетитная булочка с румяным сытым лицом, теперь же перед Глашей стояла измождённая тяжёлым физическим трудом колхозница с опалыми веками, заветренным серым лицом и съехавшими в подбородок уголками губ. Три года. Что могло так повлиять на внешность этой женщины?
— Нельзя. Здесь тебе не отхожее место. Вон там туалет платный, туда иди, — было сказано грубо и не располагало к дальнейшей дискуссии.
— Мне только руки, — не отставала Глаша.
Буфетчица измерила её тяжёлым взглядом и не ответила. Приподняв тяжёлый пакет, она перебросила его через плечо, чуть покачнулась и двинулась в сторону перрона.
— Постойте, Анечка! — Глаша сама не понимала, что ей нужно от этой женщины, почему её так тянет к ней. Но она чувствовала, что случайная встреча с князем Мышкиным была не случайной, что предопределило её дальнейшие действия. — Брунгильда!
Кубическая женщина замерла, слегка повернула голову, постояла секунду в раздумьях и стащила с плеча мешок.
В шашлычной воняло гнилью и приправами. К пережаренному мясу, залитому серым томатным соусом, Глаша так и не притронулась. Анечка ничего заказывать не стала. Как бывшей работнице бывшего кафетерия милостью теперешнего хозяина Акопа Аганесяна находиться в шашлычной
— Если бы эта сучка Катерина не продала кафетерий этому козлу… — Анечка покосилась на нетронутый шашлык, — чего не ешь?
— Не хочу.
— И правильно, у него тут своя клиентура, ей он из отборного мяса подаёт, остальным из говна всякого. Отборное — я ему поставляю. Как бывшая хозяйка в Канаду умотала, так всё в моей жизни покатилось в тар-тарары. Осталась без работы, Аганесян меня в уборщицы перевёл за то, что я ему давать отказалась. Ну, сама понимаешь, о чём я. Платил копейки. А тут ещё и муженёк мой без работы остался. Завод их закрыли. А времена какие? Вокруг безработица. Сел на мою шею. Чуть с голоду не подохли, хотела кинуть его, но у меня своего жилья в Москве нет, только дом-развалюха в деревне от бабки остался. Вот и решила я, чтоб выжить, заняться предпринимательством. Свиней разводить, а мясо сбывать в кафешки разные, их понаоткрывалось тогда уйма. Но на это, сама понимаешь, деньги нужны, и деньги немалые, можно сказать, деньжища. Где их взять? Я к мужу. Давай, говорю, квартиру продадим и в деревню переедем. Выложила ему весь свой план. Я к тому времени загорелась этой идеей, а он упёрся. Я, говорит, москвич с высшим образованием свиней разводить? В общем, похерил мою мечту. И такое меня зло взяло. Интеллигент хренов, лежит на диване, штаны протирает, мою скудную зарплату прожирает… Но через полгода помер он, я страховку за него получила…
— Он был застрахован?
— Да, я его застраховала на всякий случай, — Анечка вздохнула, — что-то подсказало. Он на слабость стал жаловаться. Врачи сказали, сердце. Что у них таких в последнее время много. Мужик, когда без работы остаётся, чахнет и, в конце концов, умирает. Особо и не разбирались. Ну вот, квартиру я продала, страховку получила. Это позволило мне и дом в деревне в порядок привести и свиней развести. Всё у меня получилось. Свинину я стала Аганесяну поставлять, он, конечно, платить мне мог бы и больше, но зато никаких бумаг не требует и отходы позволяет забирать себе, для моих хрюшек… — Брунгильда пнула пакет, — это хорошее подспорье.
— Значит, вас всё устраивает?
— Ну как всё? Мечта у меня есть, «Волгу» хочу, чёрную. Только вот никак накопить на неё не удаётся. Тяжеловато стало. Возраст даёт о себе знать.
— А сколько вам?
— Сороковник через месяц стукнет. — Глаша сдержалась, чтоб не ахнуть, на вид Анечке меньше полтинника никак не дашь. Да какая к чёрту Анечка, Брунгильда и есть. — Так что тебе ещё не самая тяжёлая доля досталась. Катька сука, конечно, но с другой стороны, ты теперь полноправная владелица квартиры в центре Москвы. Москвичка, — Брунгильда презрительно скривилась. — Только не забудь дедка» своего застраховать перед смертью.
— Знать бы, когда он помрёт? Не всем, как вам, с этим подфартит. — Глаша выразительно посмотрела в глаза собеседнице.
— А я не жадная, могу поделиться фартом.
— Серьезно?
— Не безвозмездно, конечно.
— Сколько?
— Договоримся.
Часть вторая
Глава первая
Запах сдобы наполняет дом теплом и уютом. Вот только летом, когда и без того жарко, дополнительное тепло не просто раздражает. Оно бесит.