Самарянка
Шрифт:
«Вот это да…», – снова с восхищением подумал Мишка и вспомнил, как впервые побывал здесь, когда его, совершенно беспомощного, привезли друзья. Потом снова вспомнил Ольгу, их первую встречу и разговор, когда он остался здесь на ночь с окровавленной перебитой рукой.
«Все-таки жалко девчонку… Ни за что, ни про что…», – вздохнул Мишка и, широко перекрестившись, вошел в главный монастырский собор.
В храме было тепло и очень тихо. Он сразу узнал этот величественный собор, все стены которого были уставлены строительными лесами. По всему было видно, что здесь кипели реставрационные
Не желая нарушить ее молитвенное состояние, Мишка так же неслышно подошел ближе и поставил свою свечку рядом с горевшими, тоже запалив ее. Потом перекрестился на святой образ, почувствовав на сердце тепло и тихую радость. Он хотел постоять еще немного, но, вспомнив, что на дворе в машине его ждет озябший и уставший друг, решил идти. И в это мгновение монахиня, по-прежнему молившаяся возле иконы, тихо произнесла:
– Здравствуй, брат…
Мишка вздрогнул, сразу узнав знакомый голос. Это была Ольга. От такой неожиданности он потерял дар речи, не зная, что сказать. Тогда монахиня повернулась к нему и ласково улыбнулась, повторив:
– Здравствуй, брат…
И, помолчав немного, добавила:
– А я ждала тебя… Именно сегодня… Именно здесь…
Мишка стоял совершенно растерянный и обескураженный.
Да, перед ним была Ольга. Та самая Ольга: в строгом монашеском платье, поверх которого была наброшена теплая шерстяная кофта ручной вязки, а голова покрыта пуховым платком. Все те же пронзительно синие, васильковые глаза смотрели на Мишку спокойным тихим взглядом.
– А как же?.. Все же…
Мишка не знал, что говорить. Он не верил тому, что перед ним стояла Ольга.
– А вот так же, – сдержанно улыбнулась она, – значит, долго жить буду.
Теперь Мишкин взгляд выражал искреннее удивление Ольгиными словами.
– Ну, так в народе говорят. Когда думают, что человек умер, а он живой остался, то, значит, долго жить будет. Меня тогда многие похоронили. Ранение было очень опасным. Моя жизнь держалась на волоске. Даже гроб приготовили. На всякий случай… А Господь решил грешницу еще на этой земле подержать. Для покаяния.
Мишка постепенно начинал приходить в себя.
– Значит, теперь ты.., – он осекся и тут поправился, – теперь вы уже не та Ольга, которую… С которой… Ну, в общем…
– Та Ольга действительно умерла, – уже серьезно ответила она. – Вместо нее теперь есть другая. Монахиня Анна…
Они оба помолчали, глядя друг на друга и словно пытаясь узнать того, кого они знали раньше.
– Я часто вспоминала тебя, брат, – прошептала Ольга. – Молилась… Говорят, ты так странно исчез, никому ничего не сказав. Снова воевал?
Мишка кивнул головой, не став ничего объяснять.
– А как ты… вы догадались, что я приеду… В смысле
Молодая монахиня загадочным жестом поманила Мишку пальцем ближе к себе, и, когда он нагнулся, чуть слышно прошептала ему на самое ухо:
– А вот о том, братик, говорить не велено.
Она поправила на голове платок и запахнула кофту.
– Между прочим, я для этого случая даже подарок приготовила. Погоди минутку.
Она так же легко и проворно, как и раньше, вышла из храма, направившись вглубь монастырского двора. Мишка стал рассматривать роспись, которой мастера покрывали стены собора. Собор сиял от ярких, сочных красок. Лики святых угодников, мучеников, апостолов, пророков и преподобных отцов со всех сторон смотрели на Мишку с высоты своей славы и духовной мощи. Мишка шел по храму, осматривая святые образа в дорогих киотах, крестясь и прикладываясь к ним. Он не переставал восхищаться окружавшим его со всех сторон благолепием.
Неожиданно его внимание привлекла маленькая иконка, которую кто-то прислонил к еще одному большому образу Казанской Богоматери, украшенному дорогой ризой и киотом. Вглядевшись в этот скромный, почти незаметный образок, Мишка с удивлением узнал в нем копию той самой чудотворной иконы, которая была в скиту. Именно такими маленькими образками отец Иоанн и другие старцы благословляли всех паломников, приезжавших туда на поклонение святыни.
– Это чудотворная икона, – услышал он за спиной голос Ольги. – Про нее легенды ходят. Жаль, что далеко слишком.
– И как же она к вам из такого далека? – изумился Мишка, не переставая смотреть на дорогой ему образ.
– Девочка одна привезла недавно. Она, правда, не нашей веры, но это так, к слову. Зовут ее Дарина.
– Дарина.., – механически повторил Мишка. – Красивое имя…
Мишка вовсе обомлел.
– Правда, красивое. Восточное, необычное. С ней там приключилась чудесная история. Короче, когда она была в одном скиту, ее взяли в заложницы зэки, бежавшие с зоны. И если бы не один парень, вроде тебя… Ты что, не хочешь слушать?
Ольга почувствовала, что в душе Мишки творилось что-то невообразимое.
– Да как сказать?.. Я мало верю всем этим сказкам. Враки все это. Чистейшей воды враки...
– А вот и нет! Ты ведь даже не хотел выслушать до конца. С ней произошло настоящее чудо. Эта девочка сейчас у нас живет. Помогает сестрам. И мне тоже. Я ведь теперь тут хозяйством заведую, дел много, все надо успеть.
«Ну и денек, – подумал Мишка, снова понемногу приходя в себя. – Какие еще сюрпризы меня ждут?».
– Как же она у вас оказалась?
– Отец привез. По рекомендации одного старца, настоятеля скита, где находится эта самая чудотворная икона.
– А того старца, случаем, не отцом Иоанном величают? – все еще не в силах прийти в себя, спросил Мишка.
– Да, отец Иоанн. Схимник известный. Наша матушка его очень чтит. Они в прошлом фронтовики–однополчане. Матушка тогда военврачом была, ему жизнь спасла. Потом их судьба развела, а духовное родство осталось. Так-то!
Ольга снова ласково посмотрела на Мишку, собираясь о чем-то спросить, но вдруг спохватилась: