Самая холодная зима
Шрифт:
Иногда это знание напоминало пыточные часы, которые с каждой секундой тикали всё громче и громче.
Я посмотрел на Старлет, чувствуя странное желание поделиться с ней частью своей душевной боли. Я никогда не встречал человека моего возраста, который тоже потерял бы мать. Мне хотелось говорить, но слова не сходили с моих губ.
«Моя мама тоже умерла. Она ушла. Рак. Через несколько недель исполнится год с тех пор, как она скончалась. Я так скучаю по ней, что мне трудно дышать. Всё вокруг меня кажется тёмным, за исключением тех случаев, когда я иногда смотрю
Вместо того чтобы сказать правду, я пробормотал тихое, утомлённое:
– Мне жаль.
Ни один человек не должен потерять свою мать. Особенно в тринадцать.
Как ей удалось справиться? Стать такой хорошей девочкой? Часть меня хотела, чтобы Старлет нарисовала мне карту жизни после потери родителя, чтобы сообщила, сколько шагов ещё предстоит сделать, прежде чем я буду в порядке, как она. Большую часть времени мне казалось, что со мной больше никогда не будет всё в порядке. То же самое касалось и моего отца. От нас осталась одна оболочка, эхо наших прошлых жизней.
Она заправила выпавшую прядь за ухо:
– Всё нормально. Мы с отцом… У нас всё хорошо.
– Ага. Всё будет хорошо, – пробормотал я, несколько насмехаясь над её словами и отчасти надеясь, что в них есть доля правды.
Она снова улыбнулась.
Боль в моей груди…
Липкие ладони…
Мой извращённый разум…
Я поёрзал в кресле и постучал по блокноту.
– С чего мы начнём, мисс Эванс?
Она колебалась, как будто хотела поправить меня за то, что я так её назвал, но вместо этого сказала:
– Английский. Давай начнём с него.
Я кивнул и вытащил домашнее задание для урока.
– Как ты вчера сдал тест? – спросила она.
Я вытащил листок и положил перед ней:
– Я немного плаваю в теме.
Я издевался.
Старлет нахмурилась.
Как это было возможно? Как он могла хмуриться так красиво?
– Он сказал тебе, что не удивлён твоим результатом? – спросила она.
– Что-то вроде того.
– Это нехорошо, Майло.
– Это просто моя реальность.
Её брови сошлись вместе, и она разочарованно покачала головой. Только на этот раз разочарование было направлено не на меня.
– Он в первый раз комментирует что-то в таком ключе?
– Нет. Сомневаюсь, что в последний.
– Майло.
– Только не плачь больше, мисс Чувствительная. Это не имеет большого значения.
– Имеет.
– Я дал ему достаточно причин не верить в меня.
– Его работа заключается не в этом, – сказала она слегка раздражённо.
Чёрт возьми. Внутри этой женщины не было ничегошеньки плохого. Всё было идеально. Это раздражало.
– Его работа – обучать тебя, несмотря ни на что. Не высмеивать и не заставлять чувствовать себя хуже из-за недостатков и ошибок, которые ты совершаешь на своём пути.
– Если ты хочешь надрать ему задницу из-за меня, я только за, – слегка пошутил я.
Я привык, что мои друзья заботятся обо мне, но забота Старлет казалась очень личной. Она хотела заступиться за меня, пусть в этом не было необходимости. Я не знал, как понять свои чувства, но
Ага.
Она мне нравилась.
Она усмехнулась:
– Я подумаю об этом. Или мы можем добиться проходного балла, а затем до конца семестра постоянно доказывать его неправоту. Во всяком случае, это его разозлит.
Ну, мне нравилось заставлять учителей нервничать.
– К завтрашнему занятию ты должен прочитать «Одиссею», да?
– Я не фанат чтения, – признался я.
Мои глаза не всегда видели слова в книге передо мной. Зрение у меня было плохим, как вблизи, так и вдали. Большую часть времени я не мог видеть, что было на доске перед классом, а когда приходило время читать вслух, я боялся этого. Учителя, которые заставляли учеников читать перед сверстниками, заслуживали особого места в аду.
«Например вы, мистер Слэйд».
Наверное, стоило подумать об очках, но мне было слишком всё равно, чтобы пойти проверяться. Моя мама была читательницей. Ей нравилось это дерьмо. Я не унаследовал эту черту.
– Всё в порядке, – ответила Старлет. – Дай мне свой телефон на секунду.
– Дашь мне свой номер? – пошутил я.
– Да, – сказала она как ни в чём не бывало.
– Что?
– Я не могу научить тебя всему за час в день. Так что нам придётся общаться и после школы. Иногда мы можем встречаться в библиотеке по выходным, чтобы оставаться в курсе проделанной работы. Первые недели будут чертовски сложными, но мы справимся.
Мне понравилось, что она сказала «чертовски». В её устах это прозвучало сладко.
– О, хорошо, – ответил я.
Она бросила на меня суровый взгляд:
– Не злоупотребляй моим номером, Майло.
– Я бы не осмелился на такое, – солгал я.
Я уже думал о сообщениях, которые мог бы ей отправить, пока она вбивала цифры в мой телефон.
– Ты любишь подкасты? – спросила она. – Выглядишь как любитель подкастов.
– Время от времени слушаю. А что?
– Иногда, когда люди не любят читать, они любят слушать или смотреть. Мы не можем смотреть фильмы по книгам, которые тебе нужно прочитать, но мы можем их слушать. Я сейчас скачиваю приложение с аудиокнигами на твой телефон. Поскольку ты не любишь читать, ты можешь слушать. Та же концепция, но для твоего мозга – лучший выход.
Это было… заботливо.
Когда я однажды сказал мистеру Слэйду, что я не люблю читать, он посоветовал мне, неженке, смириться.
– Спасибо, – сказал я, немного сбитый с толку тем, насколько чуткой она была.
Опять же, я догадывался, что это её работа. У меня не было особых потребностей в обучении или типа того.
– Не проблема. Не все учатся одинаково. Лучше всего выяснить, что подходит для каждого, и определить, какие нужны шаги, чтобы привести учащихся к одной и той же финишной черте. Я тоже буду слушать книгу, и каждый вечер ты можешь звонить мне на пятнадцать минут, чтобы обсудить, что происходит в тех или иных главах. Так ты будешь готов ко всему, что может преподнести мистер Слэйд.