Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Целую-обнимаю — Tipp
(от переводчика)
Уровень перевода стихотворения, прямо скажем, не Маршак, но, надеюсь, это не испортит вашего впечатления от главы. <3
========== 8: Гораций Слагхорн ==========
На следующее утро за завтраком Большой зал гудел от всяческой деятельности. Слагхорн обходил стол, раздавая расписания уроков. На мужчине была безвкусная изумрудно-зелёная мантия, покрытая пятнами, и она туго обтягивала его внушительный живот. Он укладывал свои тёмные волосы так, чтобы скрыть преждевременное облысение. Том гадал, как волшебник со всей магией в своих руках мог позволить
— Мистер Риддл! Как Ваше лето! — спросил он, будто встретить Тома было самым ярким событием его жалкого существования. Слагхорн передал ему расписание.
Том пустил в ход обаяние и одарил Слагхорна ослепительной улыбкой:
— Неплохо. Как прошло Ваше, профессор? — он даже добавил усилий, чтобы вокруг глаз образовались морщинки для правдоподобия. От этого у него разболелась голова.
— Этим летом погибла Юнис Мюррей, ловец «Сорок Монтроза». Она была такой талантливой и чудесным другом. Я познакомился с Николасом Фламелем на похоронах! Он недавно опубликовал «Двенадцать способов применения крови драконов» с профессором Дамблдором! Если уж это не…
Том перестал слушать и лишь кивал с подходящими интервалами. Он уже жалел, что спросил о лете Слагхорна, но ему нужно было сохранять свой имидж.
Слагхорн считал Тома идеальным учеником, возможно, он таким и был. Но однажды он станет больше этого. Он выделится среди обыкновенных, безвестных волшебников вроде Слагхорна и возвысится. Он найдёт своё место в волшебной истории. Он станет легендой. Он будет непревзойдённым.
— Звучит невероятно, профессор, — сказал Том с фальшивым энтузиазмом, наливая в свою кружку кофе.
— Так и было! Поистине чудесный опыт! О, мистер Крокет, не уходите без своего расписания, — и на этом Слагхорн ушёл восвояси. Мужик был сущим олухом. Он бы не выжил в волшебном мире, о котором мечтал Том. Слишком слабый. Он бы сокрушил его. Нормальному человеку бы стало от таких мыслей не по себе, но Том не то чтобы и считал себя нормальным человеком.
Райнхардт, Абраксас и Норрис сидели вокруг него с расписаниями в руках. Том просматривал содержание.
— Эй, Бракс, это не та девчонка врезала тебе? — спросил Норрис. Том поднял взгляд и заметил, как Гермиона Грейнджер заходит в Большой зал с Августой Крауч.
— Пошёл на хуй, Норрис.
— Слышал, она сломала тебе нос, — под нос смеялся Райнхардт, решив добавить в свой чай каплю молока.
Грейнджер над чем-то рассмеялась со своей подругой, усаживаясь за стол Гриффиндора. Её непокорные волосы жили своей жизнью, но её карамельные глаза сияли от волнения. Она подняла взгляд и пересеклась с его. Весь мир замер. Улыбка спала с её лица, пока она изучала его, сдвинув брови, будто бы в обеспокоенности. Чем? Через мгновение она посмотрела в сторону, и время потекло как обычно.
— Кто тебе такое сказал, Райнхардт? — негодовал Абраксас. Том нахмурился. Он был не в настроении улаживать жалкие стычки.
— Успокойся, я просто услышал об этом краем уха! Это правда? Она и впрямь сломала твой нос?
— Клянусь, если дотянусь до этой девчонки…
— Малфой.
Том лишь произнёс его имя. Больше ничего. Ему не нужно было даже смотреть на него. Но и этого было достаточно, чтобы Абраксас остановился на полуслове.
— Жаль, что тебя
— Это не она была с нами в карете? — спросил Райнхардт. Том кивнул.
— У неё потрясная задница, а? Я бы не возражал…
— Тебе лучше не заканчивать это предложение, Эйвери, — взгляд Тома опалил Норриса огнём, и тот тут же замолчал.
— Почему ты не смог присоединиться к нам летом, Райнхардт? — спросил Абраксас. Том сделал глоток своего кофе, горького и чёрного. Не такого крепкого, как ему нравилось. Он заметил, как девушка наливает сливки в свою кружку.
— Я был с бабушкой и дедушкой во Франции, что напомнило мне… — Райнхардт осмотрелся по сторонам, убедившись, что их не подслушивают. Обычно они выбирали места на краю стола Слизерина для дополнительного уединения. Остальные слизеринцы избегали Тома, по большей мере, из-за страха. Он прятал эту часть от остальной школы. И всё же его обаяние, ум и внешний вид внушали им ужас.
Райнхардт наклонился вперёд, и остальные последовали его примеру.
— Я спросил дедушку о Тайной комнате, — прошептал он. Губы Тома изогнулись практически в безумной улыбке. Его глаза сияли хищным голодом. Весь прошлый год они ходили по кругу, гоняясь за своими хвостами в поисках входа в Тайную комнату.
Том провёл первые два года, одержимо пытаясь узнать о своей семье. Он лишь знал то, что ему рассказали в приюте. Его мать назвала Тома в честь его отца, а Марволо — в честь своего. Сначала дела шли медленно. Том предположил, что его мать была слабой и бесполезной, раз уж она не смогла даже спасти себя во время родов. Том сосредоточил силы на поиске своего отца, Тома Риддла.
Он ничего не нашёл. Никаких зацепок. Никаких следов. Ничего, что могло бы сказать, кем мог бы быть его отец, в обширных записях, хранящихся в школьной библиотеке. Год спустя он пришёл к выводу, что его отец не был волшебником. Это осознание пришло с разрушительным ударом по его гордости, со стыдом, с которым ему придётся жить. Этим он никогда ни с кем не делился.
Том был единственным человеком в школе, умеющим разговаривать со змеями. Язык, как ему сказали, назывался парселтанг, и его знаменитым носителем был Салазар Слизерин. Это не было совпадением. В конце концов он нашёл своего дедушку Марволо Гонта и свою мать Меропу и проследил их родословную вплоть до самого Салазара.
Во время своих исследований он наткнулся на Тайную комнату, узнал о миссии Салазара и выяснил, что он наследник Слизерина. Он догадался, что монстр в комнате — змея. Салазар Слизерин рассчитывал на долголетие своего рода и обеспечил бы выживание монстра. В итоге он заключил, что эта змея — василиск. Никто ещё не подсчитал среднюю продолжительность жизни василиска.
Затем он вернулся на третий курс и приступил к поиску комнаты. Всё было тщетно.
На четвёртом курсе Том проглотил свою гордость и обратился к своей банде за помощью, объяснив, что он ищет, и рассказав, что он наследник Слизерина. У них не было никаких сомнений, но никто не знал о Тайной комнате. Они не добились никаких результатов.