Самайнтаун
Шрифт:
Он послушно отступил от постели, оттесненный к двери засуетившейся сиделкой, и лишь затем ответил:
– Я просто проходил мимо и вспомнил, что давно не навещал До. Она, э-э, хорошо выглядит!
– Ага, для той, кто одной ногой в могиле, – хмыкнул мэр не без издевки, и осенний холод пробрался в особняк через окно и Джека. – Поскорее бы уже сунула туда вторую. Эта система жизнеобеспечения стоит дороже, чем выиграть выборы где-нибудь в столице.
«Ой-ой, это нехорошо, Джек! Каждый раз, когда ты злишься, Первая свеча начинает затухать, смотри, – напомнил ему голос Розы в тыквенных висках. – Не зря мы зажгли от нее те маленькие свечки! Теперь гаснут сначала они, и Первая свеча уже не так дрожит, но… Постарайся держать себя в руках, ладно? Давай не будем проверять, сможешь ли ты погасить все голубые свечи разом, если ты разозлишься слишком сильно. Давай лучше…
Джеку повезло, что он был не из задир. Кроткий нрав, спокойный, как Немая река, и уроки этикета от Розы защищали его свечи надежно. Лишь единожды за сто лет Джек умудрился загасить разом половину из них, и виной тому была та долгая, ужасная ночь семилетней давности, впервые заставившая его усомниться в том, что он хранитель, а не палач. Ведь пускай разозлить Джека было трудно, способы проникнуть даже под его кожуру все-таки существовали. И Винсент был прекрасно осведомлен об этом.
Джек сжал в карманах пальцы, и клематисы окончательно превратились в порошок, хотя он собирался беречь их и носить с собой, пока не получит все ответы. Холод, взбеленив шторы, укусил прислугу за румяные щеки, навернул по всей спальне несколько кругов, смахивая со столов бумажные полотенца с журналами, и принялся ластиться к Джеку, как послушный щенок. Мэр поежился, недоуменно глядя в окно, за которым теперь было теплее, чем сделалось внутри. Джек же глубоко вдохнул и выдохнул. Одна свеча на крыльце все-таки погасла – Джеку не нужно было видеть это, чтобы знать. Злость, уколовшая его, оказалась хищной и проголодавшейся. В разы сильнее утренней от выходок Лоры и будто бы даже опаснее той, что он испытывал семь лет назад. Каждый раз злость ощущалась как-то по-новому, будто становилась крепче, ярче, краснее. И каждый раз Джеку становилось все труднее ее подавлять.
Именно поэтому он ничего не ответил мэру. Покинул спальню Доротеи молча, помахав ей напоследок рукой, и остановился в коридоре, дожидаясь, когда Винсент выйдет следом. Но он не вышел: закрыл за Джеком дверь и остался вместе с До. Джек так и не понял, стоит ли ждать его, но, завидев в конце коридора Ральфа, решил, что и спешить никуда не будет. Им все равно есть что обсудить.
Переминаясь с ноги на ногу, Ральф чувствовал себя явно неуютно в столь роскошном доме, прямо как в людском обличье в февральскую медвежью луну. Он разглядывал картину с женским профилем в беньезе и прищелкивал языком. Клетчатая рубашка, тесная ему в плечах, выглядела застиранной и несвежей. Зато волосы у Ральфа всегда блестели так, будто он покрывал их воском в несколько слоев: черные, с курчавой челкой по бокам хитрого продолговатого лица, удлиненные к спине и лоснящиеся, как сатиновые нити. Глядя на пол, можно было отследить маршрут, который проделал Ральф по дому: от самого порога по всему особняку тянулись следы его грязных ботинок. Если бы не значок шерифа, висящий на наплечной кобуре вместе с «глоком», можно было решить, что он никакой не полицейский, а бандит. В принципе, в Самайнтауне, с позволения Джека, это было почти одно и то же.
Ральф, однако, даже не удосужился повернуться, когда Джек вышел в коридор. И когда Джек встал рядом, присоединившись к разглядыванию широких масляных мазков картины, тоже. Его тыква, слишком круглая и крупная, несколько раз чиркнула Ральфа по плечу – Джек доставал ему в росте максимум до ключиц, не выше, даже когда вытягивал носок, перекатываясь на пятку и обратно.
– Об убийстве на Скучающей аллее разузнать хочешь? – спросил Ральф усталым тоном. – Или уже сам туда сходил?
– Сходил, конечно, но разузнать все равно хочу, – ответил Джек без утайки, прекрасно зная, что не стоит врать человеку, который вечно прибирает за тобой дерьмо (хоть и небесплатно). С такими людьми всегда нужно дружить. Особенно учитывая, что вся полиция Самайнтауна состоит сплошь из его стаи гризли. – Что вы с твоими ребятами думаете об этом, а?
Джек полез в карман и выудил оттуда пару уцелевших лепестков, на которые Ральф уставился с укором и брезгливостью, прежде чем отвернуться обратно к картине.
– Думаю, что мне столько не платят, – хмыкнул он.
– Я серьезно.
– А я похож на шутника? Цветы как цветы. Я вообще-то запрещал их трогать. Помой потом руки, на этих цветах вообще-то труп разделывали.
– Части которого вы, разумеется, уже нашли? – Джек не хотел, чтобы это прозвучало как сарказм, но так и получилось. Толстые губы Ральфа сжались в линию, челюсть заходила туда-сюда.
– Еще нет.
– Подозреваемые есть?
– Нет.
– А какие-нибудь следы? Улики? –
– Приехал к мэру в гости, он обещал сварить мне кофе, – ответил тот невозмутимо, и Джек почувствовал, как близится к тому, чтобы на крыльце особняка угасла еще одна свеча. – Что конкретно ты хочешь от меня услышать?
– Предположения! Как кто-то мог бесшумно разделать человека посреди бела дня в его же доме, еще и всего за пять-десять минут, пока жена обслуживала посетителей, находясь всего через две стены? Как кто-то зашел и вышел из бакалеи, ничего не испачкав в крови после содеянного? И зачем кому-то понадобились все части тела, кроме головы, которую оставили на самом видном месте, в цветах, когда…
– Не знаю, Джек! Прошел всего лишь день. Свидетелей нет, отпечатков тоже. Может, станет яснее, когда появится вторая жертва…
– Вторая жертва?! Ты с ума сошел?
– Я действую согласно протоколу, – отчеканил Ральф и вдруг принялся грызть кончик зубочистки, которую вытащил из кармана рубашки и распаковал от шелестящей слюды. В тот миг Джек понял, чего это он так самозабвенно на картину пялился: не любовался, а пытался незаметно вытащить языком кусочек от обеда, застрявший у него в зубах. – Я не говорю, что собираюсь сидеть сложа руки и бухать «Ихор» в «Жажде», но и рвать задницу не вижу смысла тоже. Как я уже сказал, мне столько не платят. Да и напомни-ка, кто из нас двоих должен заниматься убийствами горожан? – И он смерил Джека сверху вниз ленивым взглядом. – Я подметаю следы за горожанами, убивающих не-горожан, а ты – наоборот. Мэр мне все рассказал. Что ты не почувствовал, когда совершили убийство в этот раз… Значит, ты даже бесполезнее меня. Где ты был, когда мужика, как индейку на семейный ужин, потрошили? Помогал каким-нибудь старушкам вкручивать лампочки в подвале? Вот и продолжай этим заниматься, а я буду заниматься расследованием. По про-то-ко-лу!
Джек замолчал. Скопившееся раздражение в нем настолько заострилось, что еще б немного – и ножом прорезало в его тыкве вторую пару треугольных глаз и новый рот, только уже отнюдь не улыбающийся.
– О чем вы тут разговариваете?
Очевидно, мэр покинул спальню До чуть раньше, чем Джек с Ральфом это заметили, потому что, когда он подошел к ним, лоб его был изломан морщинами от негодования. Значит, на самом деле слышал, о чем идет разговор, вот и возмущался. Ведь кто обсуждает такие вещи в коридоре? Любопытные носы прислуги торчали из-за угла кухни, но тут же спрятались обратно, стоило появиться мэру. Он ненавязчиво взял Джека с Ральфом за плечи и увел их от кухни к двустворчатым дверям и из соснового массива, возле которых, точно стража, стояли напольные часы с кукушкой – один в один как у Джека в Крепости. Там Винсент разгладил лацканы коверкота, пригладил пятерней каштановые волосы, посеребренные пережитым горем и спиритизмом, и лишь затем заговорил:
– Итак… Ты, должно быть, принес мне чертежи, Джек?
– Чертежи? – переспросил тот растерянно, оттягивая большим пальцем ремень своих подтяжек. Те хлестнули его по плечу, когда Джек ремешок отпустил. – Какие чертежи?
– Те, которые я просил у Лорелеи.
– Вы с Лорой о чем-то договаривались?
– Не совсем. Я писал ей на электронную почту, но она не ответила. Никогда не отвечает, – пробормотал мэр, и Джек невольно хмыкнул. Он бы удивился гораздо сильнее, если бы было наоборот. Даже заказчикам и тем приходилось бегать за ней. – Я надеялся, что она все-таки прочла письмо и прислала с чертежами тебя. Мне нужна копия тех, которые она выполняла по моему заказу где-то полтора года назад. Речь о новом коллекторе для Самайнтауна. Мы так и не закончили строительство, рабочие, как всегда, где-то напортачили, и случился потоп. Если ты чувствовал канализационную вонь в той стороне, как идти к кладбищу, – это как раз из-за него. Мне нужен оригинальный чертеж, чтобы все исправить…
– Я ничего не знаю об этом, но обязательно спрошу у Лоры. Вообще-то я пришел сюда, чтобы обсудить вчерашний инцидент. Я был в бакалее, осмотрел место происшествия, и у меня есть кое-какие…
– Ах, ты все об этом. – Мэр вдруг махнул рукой, как если бы они сидели за общим столом и Джек предложил ему положить еще одну ложку крабового салата. – Забудь, что я сказал тогда в машине. Я был не в духе, сам понимаешь, мало какой мэр обрадуется, когда такая чертовщина творится всего за год до переизбрания. Тебе не нужно беспокоиться, Ральф со всем разберется, а ты… Лучше продолжай заботиться о простых жителях, особенно о бабушках. В городе нынче часто пробки выбивает.