Самоидентификация
Шрифт:
– Pardon, - незнакомец уходит.
Ничего не спрашиваю.
Молчим.
– Как-то тут сухо для сезона, - Мик, задумчиво.
Стоим около машин. Сигаретный дым. Визг шин и рев моторов.
– А ты думал, тут весь год Венеция? – усмехаюсь.
Мик жмет плечами и затягивается.
– Ребят, че все такие унылые? – Димка все еще щеголяет расширенными зрачками и энтузиазмом. – Ломанули в центр!
– Ты в зеркало посмотрись, - Маша; скептично.
– Хрень, - махает рукой Димка. –
– Чтоб потом твои зенки в «инстаграме» обсуждали?
Димка хлопает по заднице Джоан. Та в ответ дает пощечину. Он рычит.
«Сейчас трудное время, брат. Для всех. Даже для нас»
Фраза Антона, сказанная им на прощание, сверлит правое полушарие. Не понимаю. У всех все круто. Всю жизнь так. Я не помню кризисов и падений. Мой папка крут. Зачем мне париться из-за трудностей? Почему я должен унывать, если кто-то заработал мало, и ему не хватает? Но Антон тоже вряд ли страдает дефицитом средств.
– Давай порошок, - махаю Димке.
– Стоять, - Алессио передает мне маленький пакетик. – Тут кое-что прикольное.
– А мне? – изображает обиду Димка.
– А у тебя нос не в том шоколаде, - хмыкает Алессио. – Поехали в центр.
– Чур, я ведущий, - Димка торопливо вскакивает в «бентли».
Джоан вздыхает и потягивается.
Все по машинам.
«…трудное время…»
Алессио с кем-то на телефоне. Димка периодически выдает какие-то несвязности. Мик, в основном, молчалив. Девушки упоролись. Все три уже на кокаине. В том числе – вечно борющаяся против веществ Маша. Изредка – не вредно.
Антон – активный тусовщик. Человек своеобразный. Но достаточно адекватный. Условиям, обстоятельствам жизни. Если приезжаю в Питер, то обязательно с ним вижусь. Но сейчас мы впервые не отправились в какой-нибудь клуб поболтать. И он даже не предлагал. С ним что-то не так.
– Куда после центра-то? – интересуется Мик.
– На Садовую. На Лиговку. Куда угодно, - заявляет Димка. – Бей посуду, я плачу!
– Присоединяюсь, - голос Вика срывается; он тяжело дышит; потом звук с его стороны снова отключается.
– Она ему дрочит? – предполагает Мик, как ни в чем ни бывало.
– Ты ужасен, - улыбаюсь.
Кивает.
Московский освещен удивительно ярко. Местами развешена иллюминация. В общем-то, скоро Новый год. Относительно скоро. И я еще не знаю, где я буду. И что буду делать. Но сейчас все ярко. Приглушенно играет что-то из транс или хаус. Не знаю точно.
– Короче, давайте направо на Фонтанку, потом на Невский и дальше…
– Ты мудак, – прерывает Димку Вик. – Ты всегда говорил, что не знаешь Питера.
– Мало ли, что я на тебе обещал, - смеется Димка. – Поцелуй меня.
– Надеюсь, ты это не мне, - Вик; смущенно.
– Это я своей… - звук пощечины. – Любимой… Твою мать, подстриги свои когти, девочка!
– Я не знаю Питера. А ты знаешь! – не унимается Вик.
– Ревнивец, -
– Кто выбрал этого мудака гидом? – Мик; возмущенно.
Мы замедляем машины и поворачиваем на Фонтанку.
– Ал! Наперегонки, а? – фраза Димки немного тревожит меня; возможно, из-за того, что места на это стороне набережной – ровно под две полосы впритирку.
– Не вопрос, - Алессио, как всегда, полон уверенности в себе.
«Континенталь» уходит левее, и «феррари» пристраивается справа.
– Погнали! – Димка.
– Ты не с той тачкой тягаешься, членовоз! – Алессио; со смехом.
– Не нравится мне это, - Мик привстает, садится, ерзает.
Гонка стартовала, и мы стараемся не отставать. Когда пара рейсеров-идиотов на скруглении набережной пролетает мимо ряда припаркованных машин, сердце екает. Жалко не консервные банки сбоку. Жалко нормальные машины и потерянное время.
– Мажор сраный! – визжит Алессио; он редко так явственно веселится, но «феррари», конечно, уделала «континенталь», и они уже около Невского.
– Напра-во! – командует Алессио, сбрасывает скорость и с визгом входит в поворот, не обращая внимания на красный, смотрящий в нашу сторону.
– Ща я тебя на прямой уделаю, носатый! – грозится Димка; явно вошел в раж.
– Бля, откуда такое движение ночью? – Алессио; расстроено. – Даже через встречку не вылезти.
– А ты не в Самаре, мой друг, и не в Жопосранске, - комментирует Мик.
– Ребят, может, через Лиговку? – предлагает Вик. – Хочу посмотреть, как этот укурок отсосет у «ферры».
– От укурка слышу, - Димка смеется; его попутчица тоже – наконец, нашел достойную пару для своего угара.
Мы едем в рамках городской скорости, аккуратно, но быстро разворачиваемся через двойную сплошную и едем в сторону Восстания.
– На Восстания «мусоров», как грязи, - замечает Мик.
– Питерские вообще беззубые, ты че? – говорю.
– Скорее, я их штрафану, - Димка.
– Ну, круто, - вздыхает Мик и закуривает. – Ты не против?
– Я и сам уже готов, – усмехаюсь.
– Ты же типа это…ЗОЖ, все дела, ага?
– Ага, - вращаю ладонью, показывая относительность утверждения Мика.
Миновав Восстания и повернув на Лиговский в сторону юга, мы дружно встаем на светофоре. Я стараюсь разглядеть попки проходящих по переходу и просто идущих по тротуару телок. Есть мысль, по итогу этой прогулки, взять какую-нибудь местную чику с собой. Прогуляться в Москву. Я так уже пару раз делал. Но сейчас уже поздно и не очень тепло, и качество гуляющих девочек не очень. А рядом со стеной здания невдалеке я замечаю группу бомжей. У одного из них ступня замотана в полиэтиленовый пакет. Очевидно, гниет или типа того. Другие просто грязны, уродливы и оборваны. Мне становится мерзко. Я за зачистку улиц от такого мусора. Нормальным людям противно гулять от такого. Какие уж тут телки.