Самоидентификация
Шрифт:
Быстро вытаскиваю из бардачка «ствол» - пневматический, правда, но качественную имитацию. С проточенным снаружи под натуральный размер дулом. Как только он подходит и поднимает руку, чтобы постучаться, тычком в кнопку опускаю стекло. Как только его взгляд встречается с дулом, выражение его лица меняется, и он поднимает руки ладонями вперед и начинает пятиться. Садится обратно. Поднимаю стекло. Понимаю, как повезло ему, что я не добрался до потайного отделения под бардачком, где за монолитной крышкой лежит настоящий «ствол».
В общем-то, я бы не хотел его
Он подходит к дорогой машине с безбашенным водителем. У которого свои проблемы. Реальные проблемы! Он считает, что его яйца могут разбить каменную стену. Но один выстрел – и все, его день никогда не закончится. Солнце никогда для него не зайдет. Так кто больший ублюдок – я, который просто развлекается, чтоб сбить негативное настроение, или он – готовый сдохнуть за свой нищенский принцип?
На промежутке метров в пятьсот я, наконец, успеваю разогнаться до 120, но мудацкий светофор мешает смело ехать дальше. Мешает?
Пролетев на красный, бью по тормозам. Машина останавливается почти идеально прямо – система контроля курсовой устойчивости и АБС все еще включены. Сворачиваю направо. По почти пустой улице разгоняюсь до 140. Скучно. Фантастически скучно. Я один. Никто не видит происходящего. Всем плевать.
Я не могу быть один…
На остановке общественного транспорта одиноко стоит девушка. С большой дамской сумкой. В наушниках. Светловолосая. Взгляд устремлен куда-то вдаль. Лицо полно понимания чего-то далекого. Эпичный вид.
Загадочный.
Как у тарелки овсянки поутру.
Все собираемся на выезде из города. Поздний вечер. Белесое небо потемнело. Мелкий дождь робко спускается к земле. Слишком неуверенно. У нас обоих нет шансов на победу. В чем?
Я на красной «бэхе». Вик причесал на синей «ламбе-галардо 560» - однозначно, отцовской. Алессио – на желтой «феррари 458» - возможно, своей. Алессио – один из немногих, кто уже зарабатывает. Он старше нас всех. Так сложилось. Алессио – с загорелой или темнокожей – черт его знает, - девочкой. Я не уверен, что видел ее с ним раньше. Мик подъехал на «кайене». Он один.
– Итак, господа, - начинает Вик, выйдя из машины; его Маша выходит с другой стороны и молча закуривает. – Мы решаем что-то?
– Я предлагаю в «финку», - высказывается Алессио.
– Умоляю, - потрясает руками Мик. – У тебя крыша съехала от избытка «колумбийки»?
Алессио фыркает.
– Не хочу далеко мотаться.
– Идея не очень. Я предлагаю махнуть в Ригу, - заявляет Вик.
– Давай сразу в Париж, че уж там, - безнадежно махает рукой Алессио; достает сигариллы.
– Нужны свежие идеи, - вздыхаю.
– А в Париж мы, кстати, тогда неплохо смотали, - смеется Вик. – Я неделю отходил после обратной дороги.
–
Укоризненный взгляд Вика заставляет ее отвернуться к дороге.
– Проснулась… кхе-кхе, когда ночь прошла, - мямлит Мик.
Белое «купе» «бентли континенталь» несется в нашу сторону, резко затормаживает и в один маневр паркуется перед «ламбой» Вика.
Димка вылетает из «континенталя». С пассажирского места вылезает какая-то размалеванная швабра. Это вроде одна бисексуалка. Азиатка. Мне кажется, я ее знаю.
– Уа-х-ха, парни! – Димка быстро вытаскивает сигарету и ошеломляюще быстро закуривает. – Знакомьтесь – это Джоан. Джоан, это… В общем, тебе их всех знать не надо, ага, парни?
– Блядь, он уже готов, - со вздохом складываю руки на груди.
– Думаешь, «мет»? – предполагает подошедший ближе Мик.
– Он уже готов, - повторяю уже громче.
– Не ссы, все впереди, - смеется Димка; зрачки-блюдца. – Итак, господа, какие предложения?
– Есть мысль махнуть в Париж, - усмехается Вик.
Димка делает испуганный вид.
– Не, это ж трип на неделю, не меньше. А я завтра хочу днем проснуться дома. Ну, мы ж договаривались – никакие далеких загонов.
– С кем ты договаривался? – смеюсь.
– С твоей мамочкой, когда она выползала из моей ванной, - кривится Димка. – Может, кто-то хочет услышать меня?
– Ты орешь, как резаный, - Мик. – Тебя, блядь, на Камчатке слышно.
– Во-во, мужик! – восхищенно махает руками Димка и подманивает к себе свою подругу. – «Камчатка», Цой, Медный, в рот ему ногу, Всадник, Эрмитаж, ага?!
– Не-е-е, - тянет Вик. – Ну на хрена нам жопу мочить?
– А вообще, идея, - жму плечами.
– Голосуем? – тащит вверх руку с сигаретой Димка; другой рукой хватает за ягодицы молчаливую Джоан.
– А ты соскучился по своему синеглазому дружку? – со смехом спрашивает меня Вик.
– Попизди у меня еще тут, - рычу, но потом улыбаюсь. – Он голубоглазый.
– Ну, конечно, - Вик ржет взахлеб в своей лошадиной манере. – Голубо… твою мать… глазый!
– Все, девочки, спокойно! – хлопает в ладоши Мик и поглядывает на молча улыбающегося Алессио. – А у твоей подружки, надеюсь, нет члена, Димасик?
– Есть. Ждет – не дождется твоего зада, - оживляется Джоан.
Все, кроме Мика, ей аплодируют. Я заливаюсь смехом.
– Джоан давно в Россиянии, - Димка выкидывает недокуренную сигарету, – и таких, как ты…
– Едем в Питер, ребят, - наконец, заявляет Алессио. – А ты, - Димке, - надеюсь, оторвешься от своей киски, чтобы взять у меня кое-что, - вытягивает и держит на весу пакетик с белым порошком.
– Только ради Вас, джентльмен, - кланяется Димка.
На пути в Питер довольно свободно. Держим крейсерские 150. Точнее – круиз-контроль держит. Мик поехал со мной, так как только мы оказались одиночками. Он спросил: «Так ты никого не взял?», услышал мой вздох и сказал: «Ну, и я без своей пизды. Поехали вместе».