Самолёт по имени Серёжка
Шрифт:
– Ромка, мы ведь тут еще не были! Посмотрим, что там!
– Посмотрим...
– Ты еще не торопишься домой?
Я бы не торопился, но... была причина, по которой очень хотелось оказаться дома. Потому что лишь там я умел самостоятельно управляться со всякими своими делами. И в ванне, и... ну, сами понимаете. А здесь-то как? У меня уши сделались горячими.
Но Сережка - он молодец, он сразу все понял.
– Кого ты стесняешься-то! Кругом пусто, а мы свои люди. Ну-ка, давай...– Он взял меня под мышки,
Он был одного роста со мной (если можно обо мне говорить "рост") и, видимо, одного веса, но управлялся со мной ловко и легко, словно всю жизнь ухаживал за инвалидами. И я снова сделался счастливым - и от того, что Сережка сказал "мы свои люди", и от того, что не надо спешить домой.
Проход среди заборов кончился. Мы оказались на берегу небольшого болота. На другом конце его темнел заброшенный сад, по сторонам виднелись кирпичные развалины и сараи. А над осокой и метелками тростника дрожал, как стеклянный занавес, нагретый воздух. И тихо-тихо было, до комариного звона.
– Это же Мельничное болото!– обрадовался Сережка.– Бывший пруд! Вон там развалины мельницы!
– Откуда ты знаешь? Ты говорил, что не бывал здесь...
– Бывал, я вспомнил! Только я с той стороны сюда подходил, через сад, поэтому сразу сейчас не разобрался... Я знаешь как это место узнал? Вон по тому коллектору!
– По чему?
– Ну, смотри! Видишь, труба в деревянном кожухе?
Я глянул налево. С нашего берега тянулось через болото что-то вроде мостика. Представьте себе собачью конуру с двускатной крышей, вытянутую в сотни раз. Такой вот бесконечный обшитый досками домик уходил к другому берегу.
– Там внутри труба теплоцентрали, с горячей водой, - объяснил Сережка.
– А обшивка зачем? Чтобы лягушки не обожглись?
– Не только лягушки, вообще всякая живность, - засмеялся Сережка. Тут ее много... Ромка, давай по этой штуке на ту сторону, а?
– Ох... ну, давай...
Страшновато было, но обидеть Сережку недоверием я не мог.
Сережка вкатил меня на крышу коллектора. Коротенькие поперечные доски лежали внакладку друг на дружке, тугие шины прыгали по ним - по самым краям этой двускатной кровли. И внутри у меня что-то прыгало. Я вцепился в подлокотники.
– С-смот-ри н-не б-бульк-ни ме-ня...– Это я вроде бы шутя проговорил сквозь тряску.
– Ну, подумаешь! Если булькну, вытащу и отмою!
– А ес-ли з-десь глуб-бо-ко?
– Чуки помогут.
– К-кто?!
– Чуки! Живут здесь такие существа. Болотные. Похожи на пеньки с кудлатой шерстью. Они добрые... А еще есть шкыдлы. Вроде громадных водяных крыс или маленьких кенгуру. У них вместо передних лап ручки, как у мартышек. Ух, зловредные эти шкыдлы и хитрые! Чуки с ними всю жизнь воюют...
Я даже про тряску забыл, слушая
Пока я все это представлял, тряска кончилась. Потому что кончился коллектор. От него шел по берегу щелястый дощатый тротуар. Он терялся в близком саду. Но мы не поехали туда, Сережка повернул кресло в сторону.
– Смотри, как здесь здорово!
Вот удивительно! Вдоль осоки тянулась по берегу широкая полоса чистого белого песка! Если бы не у болота, а у озера или речки, здесь получился бы отличный пляж!
– Ура! Остановка "Курорт"!– Я свалился с кресла и растянулся на теплом, не тронутом ни единым человечьим следом песке. Стянул футболку. Солнце уперлось мне в спину горячими лучами. И ноги теперь сзади загорят, буду совсем как нормальный пацан...
Сережка плюхнулся рядом.
– Намучился ты со мной, - благодарно сказал я.
– Нисколечко! Я... наоборот...
От этого "наоборот" в который уже раз налился я счастьем по самую макушку. Помолчал, поковырял песок.
– Сережка, значит, ты и раньше бывал здесь?
– Однажды...
– А с чего у тебя это началось? Ну, желание гулять по городу?
– У нас во дворе неинтересно, ребят совсем нет. Раньше были, а потом разъехались из коммуналок по новым кварталам, я один остался... Это ничего, что мы с тобой далеко друг от друга живем. Это даже интересно ехать через полгорода. Я люблю путешествовать.
– Я тоже...– И я рассказал Сережке, как мечтаю отправиться в кругосветное путешествие в автомобиле или на мотоцикле.
Сережка заметил, что в автомобиле лучше.
– В нем ведь можно вдвоем. Сперва ты машину ведешь, потом я, по очереди. Один за рулем, другой отдыхает...
Ну что тут скажешь! Я только зажмурился, греясь под лучами. И, помолчав, поведал Сережке историю про своих бумажных голубков. И про последнего - с оранжевым солнцем и двумя мальчишками, которые идут, взявшись за руки. И замер. Мне показалось, что Сережка признается: "Я однажды на траве нашел как раз такого голубка! Неужели это твой?!"
Но Сережка сказал:
– Так, значит, это про тебя я осенью в газете читал? Про выставку бумажных голубей с рисунками! Правда, это ты?!
– Ну... наверно. Подумаешь, газета. В ней много напутали и прибавили...
– Но все равно ведь это про тебя! Мне тетя Настя тогда еще сказала опять: "Видишь, какие таланты бывают у людей с малых лет! А ты только знаешь нос в книгу или шастать неизвестно где".
Выходит, у Сережки из-за меня случилась неприятность! Я сказал сердито и жалобно: