Самообеспечение языческого выживания
Шрифт:
– Нет!
– сказали.
– Они будут строить, а мы твои деньги брать.
– Зачем?
– Им отдавать будем!
– Все?
Удивились они глупости варага.
– Нет, конечно; часть от того, сколько посулили.
– Тогда на что вы мне, если сами строить не будете, работников обманывать собираетесь, а выглядеть будет так, что это я их обманул?
Горбоносых выгнал, а строителям так сказал: - Показывай, кто во что горазд!
А с юга к нему пришли, с востока пришли, с севера даже, да и с гнилого запада приперлися.
Цыгана
Варага искал-искал, за что похвалить, обиды не нанести, и нашел - похвалил за стрепетность. Стал расспрашивать, что да как, что за народ, чем живет, спросил и про три кола - зачем те ему.
– К одному коня привязать, на другой одежду повесить.
– А третий?
– На всякий случай. Роскошь конечно, но я цыганский барон, мне такое можно.
– Мудро! Порушат не жалко. И барин, я вижу, каких повидать. Ну, а когда совсем нехорошо? Когда холодно и сыро?
– Тогда всем работать приходится, тогда общую канаву роем, а от нее на стороны канавки короткие - каждому барону с женой и детишками, накрываем всякой всячиной, еще и дернами поверх - рядом пройдешь, а не сообразишь, а сообразишь - полезешь, так мы из другого конца, а таких концов сколько хочешь. Нельзя цыгана в его жилище поймать!
Варага еще раз похвалил - увидел что на заметку можно взять.
– Кто еще хочет?
Вышел вперед один из тех, что с севера пришли. Нашаманил снега и взялся из него лепить. Вылепил ком не большой, не маленький, видом, что стог пузатый - поперек себя шире, высотой невиликий, такой, что переплюнуть можно. Тот, что чудил, подкопался под него норой, внутри все выбрал, разгладил - достаточно места сделал, душник пробил, плашку с жиром зажег, непривычно, но поуютило.
Пояснил - холод внизу скапливается, потому через низ иди, но там не живи, тепло вверх скопится, потому далеко потолок не делай - сиди только или лежи, не вставай, башка сломаешь или хуже сделаешь - все сломаешь и замерзнешь.
Похвалил варага.
– Смотри-ка ты, по зиме, если в пути пургой прихватит, снега по пояс лыжину сломал, и к дому не успеть - в самый раз. И что, так и живете?
– Привыкшие мы! Всю зиму можем так.
– И сколько у вас той зимы?
– Считай, три четверти жизни.
– Сурово!
– А по-другому, можешь?
– Это к соседям - они неженные. С моря живут, кита промышляют - костей не выбрасывают, все в ход идет.
Тут вышел на него похожий, скоро, не скоро, яму вырыл круглую, бока укрепил, костей спросил китовых.
Варага затылок чесал. Подумали-поприкидывали, что на замену пойдет, нашли все-таки, нарубили такого же кривого, а прямое согнули, зашили плотно, одно ребро к другому, без щелей, а где усмотрели, там тонким, обложили и травой всяко-яким, по-цыгански, но землей усыпали толсто, и дернами, чтобы не расползлась, вверху дырку оставили, чтобы через нее лазить, и чтобы дым выходил. Лестницу же из единственного ствола - затесали
Видом, если снегом обсыпать, как у прежнего сделалось только место много-много больше. Посидели внутри, неплохо жить ватагой в нужду, а при трескучих морозах так и совсем хорошо, только через верх лазить неудобно.
– Так и ходите?
– Только зимой, летом сбоку ход, а в осень - снизу лаз и ползком. А чем длиннее тот лаз, тем лучше.
– Летний, это и коню понятно, зимой заваливаете, а осенний, что длинный и крытый, лучшей тяге служит?
– слепил догадку варага, и в точку попал.
– И сколько у вас лета?
– Да, почти ничего. Сильно с моря дует.
– Молодцы!
– похвалил варага.
– Приспособились и приспособили. По-уму живете, по возможностям - не пропадете.
Тут следующий вышел. Со степей, где леса нет, но прутья растут. Плетень взялся вить, что птица. Сперва стены в круг замкнул, от них полукругом вверх, все шкурами закрыл, а где надо сшил. Получилось, что гнездо, но перевернутое.
– Гляди сам - места много. Ходить можно. Очаг в середке - тепло ровно во все стороны, дым вверх уходит, а воздух с любого боку заходит, где шкуру оттянул.
– Мудро!
– похвалил варага: - Та же яма, но наоборот. И понятно, почему к такому пришли, леса-то у вас нет, а ветра донимают. Одновременно, нисколько и не шалаш - жилище путевое
– С ним и путешествуем! Иной раз разберем, иной раз арба поставим, так и едем.
Даже так?
– удивился варага.
– По уму кочуете. Всегда так было?
– Кто древнее, кто беднее, кто ближе к лесу, те корой обкладывают или берестой шьют.
– Даже так можно? Вот уж не думал - это же что наш туесок.
Пока судили, пока рядили, тут какой-то уже камни расставил, те взяв без спроса, которых и трогать можно было, только водой родниковой обмывая и заговаривая, да стал новых просить.
– И откуда ты такой торопыга?
– С мест, что вашим нечета, учить вас пришел уму-разуму и воспитанию.
– А камни тебе пошто?
– Сперва забор возводить, потом дом!
– И много тебе заборов надо? И от чего городишься?
– От людей, и да, много. Сколько людей - столько заборов.
– И где я тебе столько камней наберу?
– Это твое дело, не мое. Без камней я строить неспособный.
– И что так, так у себя и строите? Чего не из леса?
– А леса мы у себя порубили!
– Зачем?
– На уголь!
– Зачем вам уголь?
– Печи топить.
– Греться?
– Нет, для другого дела, а греемся мы каминами - им много леса надо, только богатые теперь могут купить.
– Тьфу на вас!
– в сердцах сказал варага.
– Иди-ка ты, мил человек туда, откуда пришел!... И что медлишь?
– Леса ваши пообмерю и пойду!
– сказал пришлый.
– Нельзя так, чтобы у кого-то то сохранилось, чего у нас нет или мало осталось.