Самвел

Мелик-Акопян Акоп

— Развяжите ему руки, — приказала княжна.

Один из приближенных княжны позволил себе заметить:

— Язык его свободен, княжна, пусть говорит, если хочет оправдаться.

— Развязать руки, — повторила княжна.

Приказ был исполнен. Пленник вытащил из-за пазухи сверток шелковой материи и, подняв его над головой, сказал:

— Вот в этом свертке мой ответ! Пусть славная княжна Рштуникская соблаговолит развернуть его.

Один из телохранителей подошел к нему, взял сверток и подал княжне. Охваченная радостным предчувствием и вместе с тем волнением, она развернула сверток. Оттуда выпал перстень. Эта красивая

вещь была ей знакома и дорога.

Она спрятала перстень на груди и обратилась к окружающим:

— Человек этот — не шпион, а добрый вестник. Напрасно вы его мучили. Оставьте его наедине со мною, а сами удалитесь!

Удивленная толпа молча рассеялась. Незнакомца пригласили в палатку и опустили полог. Княжна сделала знак, чтобы приближенные тоже удалились, и осталась вдвоем с вестником.

— Как твое имя? — спросила княжна.

— Малхас.

— Где сейчас князь?

— Он расположился лагерем у Ахтамарской пристани.

«Он приехал повидаться со мною, — подумала опечаленная княжна. — А вместо меня увидел развалины наших замков… Значит, ему уже известны печальные события».

— Сколько воинов сопровождает князя?

— Человек пятьдесят, не больше.

— Отчего так мало?

— Не знаю, княжна.

— Зачем прислал тебя князь ко мне?

— Князь отправил меня на поиски славной княжны Рштуникской и поручил сообщить ему о ее местопребывании.

Княжна впала в раздумье; Самвел, ее милый, радость ее жизни, хочет повидаться с нею. Но насколько желанно было это свидание, настолько оно было трудно осуществимо. Где встретиться? Самой отправиться к нему или назначить ему время встречи в лагере? Самвел просил о последнем. Но могла ли она принять его в лагере? Не грозит ли ему неожиданная опасность? Как ей принять сына того человека, который превратил в развалины замки князей Рштуника, который взял в плен княгиню Рштуникскую. Ей было хорошо известно, насколько ее люди были злы на Мамиконянов и вообще на таронцев. Что им сказать? Как их успокоить?

В глубокой нерешительности оглядывалась она по сторонам. Ее чарующее лицо выражало крайнее нетерпение. Она искала выхода из положения, но не находила его. Малхас, как зачарованный, смотрел на нее; он радовался, что его князь завоевал любовь такой прекрасной и умной девушки.

Она встала с сиденья, приблизилась к пологу, закрывавшему вход, осторожно приподняла край и посмотрела на небо. До рассвета оставалось еще много времени. «Нужно воспользоваться ночной темнотой — решила она — отправиться к Самвелу, но увидеться с ним не в лагере Мамиконянов, а где-нибудь в другом месте».

Она снова села на сиденье и обратилась к Малхасу:

— Тебе хорошо знакомы наши места?

— Да, княжна.

— Манакерт знаешь?

— Знаю, княжна, это недалеко от замка Рштуник, где Маначихром были сброшены в озеро семеро диаконов святого Акоба, патриарха Мцбинского.

— Знаешь ли ты родник, что бьет у подножья Манакерта?

— Да, княжна… Родник слез патриарха Акоба Мцбинского, оплакивавшего своих диаконов, сброшенных в озеро. Возле родника растет дикая груша, на которую женщины вешают куски материй, чтобы вылечиться от лихорадки и жара.

— Хорошо! Сколько тебе потребуется времени, чтобы добраться до князя?

— Коли меня опять не задержат, до рассвета буду там.

— Тебя не задержат. Ступай скажи князю, чтобы ждал меня возле «Источника слез».

Отдавая

гонцу свой шелковый платок, она прибавила: — Привяжи его к наконечнику копья, и ни один рштуниец не осмелился тронуть тебя.

Она позвала одного из приближенных.

— Проводи этого человека, скажи, чтобы ему возвратили оружие и снарядили в путь.

Малхас до земли поклонился княжне, поцеловал край ее одежды и вышел из палатки.

Княжна осталась одна, довольная и счастливая. Она достала перстень и стала восторженно разглядывать его. Потом самозабвенно прижала его к своим горячим губам, и на ее глазах выступили слезы радости. Этот немой предмет доносил до нее голос того, кто был ей дорог, кто был для нее незаменим. В холодном блеске перстня она чувствовала теплоту дыхания своего милого и душой мчалась к нему.

Она вызвала азарапета [50] и приказала:

— Распорядись оседлать моих коней, десять телохранителей должны сопровождать меня.

50

В данном случае — распорядитель слуг.

— Сейчас? — спросил удивленный азарапет.

— Да, немедленно.

III. «Источник слез»

Солнце уже всходило, но в ущелье, где находился «Источник слез», еще царил глубокий мрак. Вершины гор едва-едва заалели от первых нежно-розовых лучей. Свежий влажный воздух был полон нежных ароматов густой зелени.

Кругом царила тишина. Безмолвно стоял лес, тянувшийся до голубого побережья. Лишь тихое журчание заветного источника, как грустная мелодия, нарушало тишину. Его журчание было похоже на вздохи опечаленного сердца, как будто патриарх Акоб все еще продолжал над ним свой неустанный плач…

Возле источника стояла Ашхен.

Встревоженный взор княжны был обращен на родник печали, серебристо-прозрачные струи которого низвергались из расщелины скалы; они быстро сбегали вниз и, обнимаясь с устилающими их путь разноцветными камнями, как будто с тоской шептали берегам: «Прощайте, мы больше не увидимся…» Кто знает: быть может, и княжна явилась для того, чтобы, также сказать последнее «прощай».

Княжна была вооружена. Старшая у отца, она заменяла ему сына. Поэтому родители дали ей мужское воспитание. Рштуникские девушки вообще отличались храбростью и не отставали в этом от мужчин. На голове ее был маленький позолоченный шлем; стан охватывал стальной панцирь; в правой руке она держала легкое копье. В таком вооружении она походила на Афину Палладу, посетившую источник слез окаменевшей Ниобеи.

Недалеко от родника в тенистой гуще деревьев паслось несколько лошадей. Около них на траве лежали люди. Это была свита княжны.

Охваченная нетерпением, она стояла у источника, с тревогой вглядываясь в ту сторону, откуда должен был появиться Самвел. Ей хорошо было известно, что страна охвачена волнением. Она знала, что в их горах за каждым камнем, за каждым деревом скрывались люди. Известна была ей и смелость Самвела. Но мало ли что могло с ним случиться! Немало испытаний предстоит ему. И ради кого? Ради нее самой! Мысль об этом и радовала ее, наполняя сердце чувством блаженства, и одновременно ужасала, когда она думала о том, что он может стать жертвой любви к ней.