Самые знаменитые реформаторы России
Шрифт:
Но стремление к освобождению балканских народов от турецкого владычества вполне уживалось в Александре с жестоким подавлением освободительного движения в Польше, являвшейся частью Российской империи. Восстание вспыхнуло в 1863 г., тогда же было и разгромлено, после чего Польшу лишили какой бы то ни было автономии, на ее территории, поделенной на 10 губерний, было введено такое же правление, как и во всей империи.
При Александре II, в 1867 г., Аляска, принадлежавшая России, была продана Соединенным Штатам Америки.
Во внешнеполитической деятельности Александр II придерживался традиции, доставшейся ему в наследство. Как и при его предшественниках,
В жизни российского общества не было сколько-нибудь значительных сфер, которых не коснулась бы реформаторская деятельность Александра II. И всегда она имела прогрессивный, созидательный характер. Разве что исключением можно считать колониальную внешнюю политику. Но в то время так вели себя все великие европейские державы.
Некоторые историки утверждают, что Александр охладел к реформаторской деятельности в начале 1870-х гг. и к концу жизни стал консерватором, чуть ли не реакционером. С этим нельзя согласиться хотя бы потому, что в 1860-е гг. было начато столько реформ, что не хватило бы и более продолжительной жизни для их полного окончания. Правда, история свидетельствует, что большинство правителей России самые значительные преобразования совершало в первые годы руководства страной. Затем следовал застой, а то и откат от первоначальных прогрессивных позиций. Если все это и имеет отношение к Александру II, то лишь в самой малой степени.
Среди российских самодержцев не было другого, столь много сделавшего для своих подданных, и главное — освободившего десятки миллионов из них от крепостного рабства. Его предшественники мечтали сделать это, но отступались, пугаясь возможных катастрофических последствий для себя и страны. А Александр не испугался. И за это получил не признание и благодарность, а мученическую смерть от рук террориста. Исторический парадокс — революционеры всех мастей, радеющие за народное благо, должны были бы поддержать царя-реформатора, как сделал их пророк Герцен, а они устроили настоящую охоту за Александром. Покушения следовали одно за другим (1866 — покушение Каракозова, 1867 — Березовского, 1879 — Соловьева, 1880 — Халтурина). 1 марта 1881 г. великий реформатор погиб от взрыва бомбы, брошенной народовольцем Гриневицким.
Пройдет тридцать лет, и от рук террориста погибнет еще один великий реформатор России — Петр Столыпин. Что же это за рок тяготеет над Россией? Или это своего рода объективный закон? Что бы это ни было, очевидно одно — реформатор, берясь за радикальные преобразования во имя народного блага, не может рассчитывать на признание современников и потомков, зато должен быть готов к гибели на пути к достижению поставленной цели.
Современники погубили обоих реформаторов. А что же «благодарные потомки»? В Советской Исторической энциклопедии (1961 г.) читаем: «Понимая необходимость уступок, хитрый и лицемерный Александр II не без успеха разыгрывал роль либерала». В великом реформаторе советская история ничего, кроме лицемерия, не нашла. Еще более уничтожающие оценки она дала Столыпину. Но об этом речь пойдет впереди.
Деятели, готовившие реформу 1861 года
Хотя Александр и говорил, что ему не досталось от отца достойных соратников, в деле освобождения крестьян
Наибольший вклад в освобождение крестьян внесли Н.А. Милютин, Я.И. Ростовцев, Ю.Ф. Самарин, С.С. Ланской, В.А. Черкасский и целый ряд других деятелей. Кроме того, активно занимались крестьянской реформой наряду с самим Александром некоторые члены царской семьи. Особенно — великий князь Константин Николаевич и великая княгиня Елена Павловна.
О сподвижниках Александра-освободителя мы расскажем подробнее.
Якову Ивановичу Ростовцеву (1803–1860) суждено было дважды сыграть заметную роль в российской истории. Первый раз в декабре 1825 года. Точнее — 12 декабря. Второй раз — более тридцать лет спустя, когда готовилась великая реформа.
12 декабря подпоручик Ростовцев явился в Зимний дворец и передал личное письмо для великого князя Николая Павловича. В нем молодой офицер умолял Николая не принимать царскую корону, просил уговорить старшего брата Константина не отказываться от престола, принадлежащего тому по праву. Иначе, грозил Ростовцев, в стране начнется смута. Он писал: «…вы весьма многих против себя раздражили. Для вашей собственной славы погодите царствовать. Против вас должно таиться возмущение; оно вспыхнет при новой присяге (дело в том, что гвардия уже присягнула Константину и после отказа его стать царем должна была присягать вновь, уже — Николаю. — В.К.), и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России».
Великий князь поблагодарил Ростовцева за предупреждение, спросил, не известны ли ему имена тех, кто замышляет против него дурное. Ростовцев сказал, что неизвестны. Будущий император заверил подпрапорщика в дружбе. А тот, сделав копию письма, поехал к князю Оболенскому, участнику заговора, и, чтобы не считали его тайным доносчиком, показал князю копию письма, переданного Николаю Павловичу. В это время у Оболенского был Рылеев, один из руководителей тайного общества. Ростовцев просил их обоих отказаться от намерения поднять восстание, но те заверили его, что они не собираются чего-либо предпринимать.
Этот инцидент дал повод для того, чтобы обвинять Ростовцева в предательстве товарищей. Именно так оценивал его поступок Герцен, говоря, что он «дал копию с доноса заговорщикам, на которых доносил, чтобы таким образом совершенно разыграть роль благородного человека». Теперь трудно давать оценку всем этим коллизиям, но факт остается фактом — Ростовцев сыграл свою роль в событиях декабря 1825 г., и если даже нет оснований обвинять его в предательстве товарищей, несомненным остается то, что услуга, оказанная Николаю Павловичу в столь роковой час, не была им забыта. Подпрапорщика Ростовцева, каковым он являлся в канун выступления декабристов, ждала блестящая карьера. Николай остался верен своему слову, обещая офицеру дружбу.