Самые знаменитые реформаторы России
Шрифт:
И государственная служба пошла неровно. Его нравственные принципы подверглись серьезному испытанию, когда он, будучи чиновником в Риге, выступил по поводу насильственного обращения в православие латышей. За публикацию «Писем из Риги» его арестовали и перевели в Симбирск. Стало ясно, что чиновничья карьера не для него.
Выйдя в отставку в 1853 г., он занялся хозяйственными делами многочисленных отцовских имений. На собственном опыте убедился в пагубности для России дальнейшего сохранения крепостной зависимости крестьян. Изучал заграничный опыт проведения реформ, в частности — в Пруссии. Одновременно много писал, печатался в славянофильских изданиях.
В начале царствования Александра II, под влиянием озвученных им намерений об освобождении крестьян, появилось много проектов и предложений на сей счет. И Самарин опубликовал свою записку, оказавшуюся сразу же заметным
Одним из наиболее подходящих путей освобождения Самарин считал заключение частных добровольных соглашений между помещиками и крестьянами, поскольку «добровольная сделка, предложенная самими сторонами и утвержденная правительством, связывает совесть, возбуждая сознание гражданской свободы и нравственного долга».
На основе этой посылки Самарин выстраивал последовательность действий по освобождению крестьян: правительство устанавливает срок на заключение такого рода сделок, и оно же определяет меру повинности крестьян в пользу помещиков за пользование землей. Затем — выкуп этих повинностей за счет займов, с тем, чтобы проценты по ним выплачивались крестьянами. С окончанием выплат за землю крестьянин становился свободным землевладельцем.
Как видим, эти высказывания Самарина в значительной мере легли в основу принятых в 1861 г. положений. Твердая позиция Самарина относительно освобождения крестьян только с землей, а не с одними усадьбами, как предлагали многие, изложенная им в записке великому князю Константину Николаевичу, назначенному царем руководить секретным комитетом, оказала большое влияние на формирование соответствующих взглядов последнего и соответственно на ход и результаты работы возглавляемого им комитета. В то же время Юрий Федорович предложил, чтобы реформа готовилась гласно, с привлечением общественности, с учетом как можно большего числа мнений. О чем Самарин направил записку великой княгине Елене Павловне, активнейшей деятельнице крестьянской реформы.
С одной стороны, позиция Самарина являлась довольно либеральной, с другой, предполагая длительный переходный период освобождения крестьян, он считал необходимым на все его время сохранить за помещиками право наказывать бывших крепостных, сдавать их в рекруты, ссылать в Сибирь за провинности.
Юрий Федорович выделялся среди других деятелей, писавших об освобождении крестьян, богатством мыслей, гражданским пафосом, готовностью пожертвовать личными интересами помещика-землевладельца, каковым он являлся, ради освобождения крестьян, обещающего благо России. Приглашенный в самарский губернский комитет по выработке предложений по реформе, он сразу же стал играть в нем ведущую роль. Хотя его позицию максимального благоприятствования крестьянам разделяло меньшинство. Борьба в комитете доходила аж до угроз лишения жизни. Приходилось делать много рутинной, но важной работы. Например, он лично проверил предложения, касавшиеся будущего наделения землей крестьян по 800 поместьям и обнаружил, что «крестьянские наделы были уменьшены где на 1/2, а где даже на 4 десятины на тягло». Естественно, подобного рода «уточнения» восстанавливали против Самарина помещиков губернии и членов комитета. Большинство этого комитета, мало что делая, лишь мешало ему. В связи с чем Самарин писал: «Вся комитетская работа на моих плечах. Никто не помогает. Прочие только спорят и возражают, но никто ничего не делает… Работа дьявольская, от которой у меня преждевременно поседели волосы».
Не согласившись с итоговым документом самарского губернского комитета, подписанным большинством, он, поддержанный лишь двумя его членами, направил в Петербург свой «Обзор оснований» по проблеме. Важнейшими «основаниями» освобождения Самарин считал:
«Дарование личных прав.
Обеспечение материального благосостояния.
Устройство общества».
Благосостояние он полагал обеспечить за счет наделения крестьян землей в объемах, не меньших, чем было при помещиках. Считая необходимым сделать выкупную цену поместий для них минимальной! А отработку крестьянами повинностей за землю ограничить двумя днями для мужчин и одним для женщин. Кстати сказать, с последним он убедил согласиться
К этому времени Самарин изменил мнение о том, чтобы сохранить власть помещиков над крестьянами на длительный переходный период, полагая, что все должна решать сельская община. Он даже наделял ее правами телесного наказания крестьян. В связи с чем А.А. Корнилов писал: «Презрение его в этом отношении к „либеральным“ теориям составляет темную сторону его блестящей и светлой деятельности того времени…»
С лета 1859 г. начинается плодотворная работа Юрия Федоровича в центральной редакционной комиссии, в Петербурге, под руководством Ростовцева, куда он был приглашен Милютиным. Здесь у него было значительно больше единомышленников, особенно по вопросу наделения крестьян землей в достаточном количестве при их освобождении. Меньшую поддержку получила его славянофильская идея о предоставлении всеобъемлющих прав сельской общине. Он стал автором и редактором многих документов редакционной комиссии. Ему же было поручено и написание проекта Манифеста об освобождении крестьян. Самарин сделал это, но в конечном счете предпочтение было отдано тексту, подготовленному митрополитом Филаретом.
После подавления Польского восстания (1863 г.) Самарин был приглашен в Польшу для выработки вместе с Милютиным предложений по регулированию земельных отношений, устройству крестьян, окончательному их освобождению. Все это представлялось чрезвычайно важным для успокоения вечно мятежной части Российской империи. Предложения Милютина и Самарина были поддержаны правительством и в 1864 г. утверждены царем.
Самарин оставил богатое литературное наследие, показал себя одаренным публицистом и блестящим полемистом. К оценке его мировоззрения, результатов общественной и литературной деятельности нельзя подходить упрощенно, пытаясь отнести к консерваторам или либералам. Лучше всего он сказал о себе сам по этому поводу: «Я — не революционер и не консерватор, не демократ и не аристократ, не социалист, не коммунист и не конституционалист». Примерно то же мы видим и у А.А. Корнилова: «Самарин в сущности никогда не отвергал безусловно идеалов своих политических противников-либералов… он обрушивался с силой не на либеральные идеи, а главным образом на либеральничанье, притом особенно в тех случаях, когда за него прятались сторонники эксплуатации себе подобных».
Впрочем, граница между консерваторами и либералами была довольно зыбкой. Мы видели, что взгляды Александра II и Ростовцева буквально за несколько лет претерпели большую эволюцию. Будучи консерваторами по сословному положению, они в процессе подготовки реформы либерализовались. Самарин в этом плане, судя по его первым запискам и предложениям, был большим либералом изначально, чем другие сторонники освобождения крестьян.
Его деятельность на реформаторском и писательском поприще не ограничивалась проблемой крестьянского освобождения. Он много и плодотворно занимался устройством земских учреждений, городского самоуправления, делами народного образования, утверждением свободы печати. При этом, повторимся, оставался противником революционных потрясений. Его влияние на принятие ответственных государственных решений базировалось на искреннем желании блага для Отечества и безупречной нравственности. Рассказ об этом незаурядном человеке мы закончим словами К.Д. Кавелина, работавшего вместе с ним: «Ни огромные знания, ни замечательный ум, ни заслуги, ни великий писательский талант не выдвинули бы так вперед замечательную личность Самарина, если бы к ним не присоединились два несравненных, у нас, к сожалению, очень редких, качества: непреклонное убеждение и цельный нравственный характер, не допускавший никаких сделок с совестью, чего бы это ни стоило и чем бы это ни грозило».
Заметную роль в истории освобождения российских крестьян суждено было сыграть великой княгине Елене Павловне, иностранной принцессе, ставшей волей случая членом царской семьи. Рожденная во дворце Вюртембергского принца, она в 15 лет приехала в Россию в качестве невесты великого князя Михаила Павловича, брата императора Николая I. Наделенная от природы большим умом и любознательностью, получившая блестящее образование, немецкая принцесса полюбила Россию, хорошо изучила ее историю, прониклась сочувствием к народу. Елену Павловну отличали энергия, энциклопедические знания и стремление делать людям добро. Император Николай высоко ценил эти качества и предоставил жене брата возможности заниматься делами, близкими ей и полезными для государства. Вначале Елена Павловна реализовала себя в благотворительной деятельности и поддержке ученых людей и служителей искусства.