Самый лучший пионер
Шрифт:
Когда родительница вернулась с работы, все уже было готово, и я вручил ей шапку. Мама обрадовалась, поохала, аккуратно развернула, снова ахнула, надела и полюбовалась обновкой в зеркало.
— Спасибо, сыночек! — поцеловала меня в макушку, и, приняв грозный вид, спросила. — А где деньги взял? Опять на Арбат ходил?
— Не, у Филиппа занял, надо будет с гонорара вернуть.
— Дорого? — спросила мама.
Цену подарка озвучивать считаю дурным тоном, но ей же все равно деньги со сберкнижки снимать и мне выдавать, так что секретность оставим к моменту,
— 150.
— Нормально, — одобрила мама. — Только лучше бы ты у меня и взял!
— «Мам, у тебя скоро день рождения, поэтому мне нужно 150 рублей тебе на подарок»! — провел я эксперимент.
— Да куда столько! — поддержала она игру, изобразив испуг. — Лучше поделку своими руками сделай или стихотворение напиши!
— Вот видишь — хрен бы ты себе такую шапку сама купила, и мне бы не разрешила!
— Не купила бы, — вздохнув, подтвердила она. — И что это за «хрен» такой?! — уперев руки в боки, сделала мне замечание.
— Столовый! — пожал я плечами. — Русский язык велик и могуч, и ни от одной из его составляющих я отказываться не намерен. С восемнадцати лет начну обильно материться!
— Я тебе поматерюсь! — угрожающе подняла руки над головой родительница, и с веселым смехом немного погоняла меня по комнате, в итоге догнав и обезвредив ласковыми материнскими объятиями. — Я так тебя люблю, Сережка! — шепнула мне на ушко, поцеловала на этот раз в щеку и пошла переодеваться в парадное.
Попытался ответить тем же, но почему-то не смог. Почему? Потому что в памяти всплыло лицо мамы прошлой. Мамы настоящей. А мама Наташа… Впрочем, приемные дети же как-то справляются?
— Знаешь, мам… — присел я на диван.
— Да, сына? — немного грустно спросила она из-за ширмы.
— Говорят, что родителей не выбирают. Но, если бы мне предложили выбрать того, кто будет растить Сережу, я бы выбрал именно тебя! — нашел я лазейку.
— Чего это ты? — высунула она обеспокоенную мордашку.
— Ничего! — улыбнулся я. — Просто хотел, чтобы ты это знала!
— Я и так знаю, глупый! — тепло улыбнулась она и скрылась из виду.
— Мааамааа — первое слово, главное слово… — затянул я.
Посередине первого куплета родительница тихонько вышла из-за ширмы в нарядном красном платье, подошла и села рядом со мной, обняв за плечи, и дальше петь пришлось покачиваясь с ней в такт. Последний припев спели дуэтом, и мама, вытерев выступившие слезы, шмыгнула носиком и улыбнулась:
— Что же ты со мной делаешь, Сережка? — потрепала меня по волосам и пошла в ванную, приводить себя в порядок.
Стыдно? Очень стыдно! Обманываю я маму Наташу? Безусловно! А что делать? «Я не твой сын, прости, можно мне в детдом»? Нет уж — просто буду изо всех сил стараться вести себя хорошо, чтобы приемная мама была счастлива. Такая вот компенсация.
Тетя Надя подарила родительнице французские духи, пожилая пара — вазу, а приглашенное семейство Богдановых — коробку конфет и сувенирную статуэтку в виде собаки. От вина Танин папа отказался — в твердой завязке! Выглядит
Торт народ ух как оценил — такие если в СССР кто-то и лепит, то рецептом делиться не спешит. Надо будет советским кондитерам подогнать, пусть осваивают.
Сегодня — очень забавный день. Журнал «Юность» с «Зорями» и фельетонами покинул типографию буквально позавчера, ненароком саботировав учебный процесс в нашей школе — директриса объявила «день внеклассного чтения» и согнала всех в актовый зал, поставила на сцену стол и пару стульев, на которых разместила меня и учительницу русского и литературы Марию Ивановну — будем читать повесть по очереди. Увы, человеческий ресурс подвел, и в какой-то момент уставать начали мы оба. Пришлось подключить завуча и «параллельную» училку литературы.
Семь часов — столько, с учетом обеда, заняли «чтения». Ребятам вроде понравилось — вон как хлопают. Удивительная усидчивость у советских школьников, конечно. Или это потому что книжка интересная? Как бы там ни было, со сцены меня провожали аплодисментами и скандированием «Э-лек-тро-ник!». Смешно!
Получив порцию похвал от нашедшихся дома пожилых соседей — особенно ценно мнение деда Лёши — перекусил и пошел к маме в ателье. Оттуда мы отправимся на мою первую (но пока неофициальную, а потому — не оплачиваемую) встречу с читателями на Измайловской прядильно-ткацкой фабрике. Одаренный собачкой директор решил не упускать такую возможность, а мама и рада — ничего себе какой повод похвастаться одаренным сыночком! Кто ее осудит? Уж точно не я!
Действо состоится в выделенном под эти нужды неподалеку расположенном ДК, куда набилось множество работниц и жалкая горстка работников — швейное дело же, там из мужиков только электрики-наладчики. Директор лично вывел меня на сцену и рассказал в микрофон, какого замечательного сына вырастила работница Ткачёва. Сидящая в первом ряду мама выглядит довольной. Слово перешло ко мне, я поздоровался и залип от абсурдности ситуации.
«Здравствуйте, уважаемые работники и работницы средних и даже пожилых лет! Сейчас вот этот тринадцатилетний мальчик расскажет, как вам нужно жить!».
А что вообще на этих встречах делают? Пофиг, главное — мощно ворваться!
— Пришел однажды мужчина в ателье за костюмом…
Глава 19
Домой нас с мамой Матвей Кузьмич повез лично — у него «Москвич» — и не скупился на похвалы:
— А я-то поначалу испугался — а ну как Сережка на матерные анекдоты перейдет, а то и вообще — политические, но вы, Наталья Николаевна, воспитали просто образцового сына!
— Спасибо, но это он все сам — после аварии началось, — поблагодарила сидящая на переднем сиденье мама, протянула за спину руку, и я понятливо взял ее в свою.