Самый лучший пионер
Шрифт:
— А еще ты вчера пил! — продолжила воспитывать зарвавшегося пионера Таня.
— Не буду врать, что не понравилось, но обещаю не пить до следующего лета! — легко отказался я от того, чего делать и не собираюсь — разочек оторвался, дал волю гормону, и хватит пока. — Я алкоголиком никогда не стану, потому что у меня громадные планы — их алкаш воплотить в жизнь просто не сможет!
— И правильно! — просветлела девушка. — Зачем тебе эта водка вонючая!
Вот я бы лучше водку пил, чем «Агдам» — если цель влить в себя C2H5OH («точно ОН!»), зачем эти примеси? Но это
— Вы вчера победили? — спросила она, видимо, решив выдать мне моральный пряник.
— Победили! — улыбнулся я.
Невелика победа, но детскому мозгу плевать, и он воспринимает ее не иначе, как «эпическую».
— Молодцы! — похвалила Таня.
— Ребята в основном, — поскромничал я. — А я просто Артему спину прикрывал.
— Мой дедушка был партизаном, — поведала она. — И однажды сказал, что очень важно знать, что товарищи не подведут, если им доверить спину!
— Мудрый человек был, — кивнул я.
Это она про дедушку по материнской линии — в прошлом году умер, через полгода после Таниной бабушки. Отцовский «комплект» старших родственников в Новокузнецке живет.
— Мне после школы нужно в гастроном, на рынок и к фарцовщикам. Пойдешь со мной?
— Это к теть Наташиному дню рождения? — сразу догадалась Таня.
— Агась!
— Пойду! И помогу! Торт будем стряпать?
— Торт! Из обычных продуктов, но с необычной рецептурой. Шоколадный!
— Я люблю шоколадный! — мило зажмурилась от предвкушения девушка.
После очередной дозы пятерок — интересно, как скоро меня попрут из школы с аргументом «да нечего тебе тут ловить!»? — отправились на рынок — он от нас дальше всего, с него и начнем. Вот уж где настоящее пищевое изобилие! Ну как изобилие — пока в братских теплых республиках собирают совершенно никчемные автомобили вместо массового выращивания фруктов, мандаринами и прочими ништяками Родина не наполнится. Есть, конечно, но жуть какие дорогие!
— Это только на Новый год! — попыталась убедить себя и меня Таня, но я все равно купил три мандаринки — по одной нам сейчас, и дольками последнего украшу торт.
Найдя свободное местечко, угостились обалденно пахнущим и не менее обалденно вкусным цитрусом, и отыскали улыбчивого, торгующего орехами азербайджанца, который скостил пионерам аж пять копеек. Поблагодарив доброго мужика, отправились в гастроном. Арахис, ясен пень, не чищенный и тем более не жаренный, но мы же не безрукие!
Навестив гастроном, где нашлось все необходимое, разложили все по портфелям, и двинулись на конспиративную фарцовочную квартиру.
— А почему их ОБХСС не ловит? — задала Таня платиновый вопрос.
— Потому что мелкий жулик знает жуликов покрупнее, — выдал я версию безобидную. Версия реалистичная — банальное взяточничество. — И по мере необходимости может о них рассказывать органам. Нет смысла сажать Филов — они так, чисто на подхвате. А вот их начальство — уже цель достойная.
— Это как когда рыбаки насаживают на крючок маленькую рыбку, чтобы на нее поймать большую?
— Умница! — восхитился
Она потешно вспыхнула щечками, и мы зашли в нужный подъезд. Так, условный стук…
— От кого? — раздался сонный голос из-за обитой обшарпанным дермантином двери спустя пару минут тишины и нескольких повторных «стуков».
— От Фила! — конспиративно-тихо ответил я привратнику.
Дверь открылась, явив нам кудрявого молодого человека явно еврейской наружности, одетого в расписной азиатский шелковый халат. Почесав волосатую грудь, он зевнул и спросил:
— Кролик? Польша?
— Да. Да, — ответил я на оба вопроса.
— Проходите! — освободил он проход.
Если убрать горы валяющихся и упакованных во все подряд — от фирменных «буржуйских» пакетов до советской упаковочной бумаги — шмоток, это будет совершенно обычная «однушка» среднего, так сказать, советского достатка. Склад же — нафига его антиквариатом заставлять? Лично для себя мне здесь ничего не надо — я из тех времен, когда шмотья ну просто немеряно, поэтому советской легкой промышленностью не травмирован — но краем глаза фиксировал выражения Таниного лица при взгляде на ту или иную вещицу. Девочка же, им классовая несознательность простительна, и, когда появятся лишние (в СССР так бывает) деньги, одену ее как куколку.
— Выбирай! — снова зевнув, человек-склад открыл дверцу шкафа, явив нам кучу шапок. — Кроличьи-польские здесь! — указал он на вторую сверху полку.
Посоветовавшись с Таней, выбрал шапочку понаряднее (они так-то почти одинаковые, но у кроликов-то шкурки как породу не выводи отличаться все равно будут).
— Эта!
— Ок! — немногословно ответил мужик, завернул шапку в бумагу. — Подарок? — вдруг спросил он.
— Маме! — кивнул я.
— Тогда не пойдет! — вроде как даже умилился он, развернул шапку обратно, и переупаковал в ярко-красную бумагу подарочную, не без изящества завязав все розовой ленточкой. — А вот так кошерно! — гоготнул он. — Забирай, будущий «член»! — подмигнул мне.
Вот она причина такого хорошего сервиса — мальчик-то не «левый», а будущий платежеспособный клиент.
— Спасибо! — поблагодарил я, и мы отправились восвояси.
Мамин день рождения в этом году пришелся на понедельник, поэтому сразу после школы мы с Таней принялись за кулинарию. Через полтора часа торт был готов, а кухня наполнилась насыщенным шоколадным ароматом, на который из свой комнаты выглянула маленькая Светка, и пришлось дать ей попробовать немножко глазури.
— Ну-ка аппетит не порти! — шикнула на нее появившаяся следом, одетая в халат тетя Надя. — Чего это тут у вас?
— Шоколадный торт под шоколадом и с орехами! — доложил я. — Но пробовать будем вечером, на праздник!
— Это уж понятно! — фыркнула тетя Надя.
Особо «посидеть» не выйдет — просто попьем чаю, а взрослые — немного заранее припасенного мамой винца. На работу же всем с утра! У соседки сегодня выходной, поэтому она помогла нам накрошить салатиков и запечь в духовке курицу с картошкой.