Самый лучший пионер
Шрифт:
Не такой уж и малолетка, да?
Внезапно на меня словно ушат холодной воды вылили — тут же Оля! А она так-то общается с Таней. А Таня… А Таню мы не трогаем еще пару лет минимум, при этом стараясь не ранить юное девичье сердечко. Ой, засада! Не завершить мне этот вечер потерей девственности при помощи районной «давалки» вон в тех замечательных кустиках.
Расстроенный, решил испортить настроение и остальным:
— Вот и все что быыыло… []
Цели достичь не удалось — вместо этого ребята воспылали любопытством — это что, из Высоцкого?
— Не, Владимира Семеновича петь рука не поднимается, — отмазался
— А чья? — не отстал Артур.
— Народная, — пожал плечами я, и, прекращая дискуссию, бахнул дворовую классику нулевых. — Малолетние шалавы… []
И очень зря, потому что Катя влепила мне пощечину, явно приняв песенку на свой счет. Совестно — обидел девушку. Дурак — просто ностальгия в голову ударила, а в мои времена на эту песню никому и в голову обижаться не приходило. Ну «давалка», ну «разбитная», ну и что? Да у меня в той жизни полно таких знакомых было — все выросли в нормальных членов общества, все родили детей законному мужу и даже не самым поганым образом их воспитали, в отличие от многих пай-девочек.
Под ржач мужской части пати и молчаливое осуждение женской, кинулся догонять.
— Если ты сейчас уйдешь — публично признаешь себя малолетней шалавой! — крикнул я ей вслед.
— Ну ты и урод! — обернувшись, фыркнула она, и ускорила шаг.
Не урод, а идиот — это совсем разное!
Клин клином выбивают, поэтому сразу с припева!
— Катя-Катерина, маков цвет…
По мере исполнения куплета девушка замедляла шаг, и к его концу остановилась, резко обернулась, схватила опешившего меня за уши и поцеловала в губы. О*уеть! А целуется-то похуже Сонечки, которую я успел натренировать.
— Оля сказала, что на тебя Таня глаз положила! — отлепившись, погладила меня ладошкой по щеке. — Так что ты лучше ей песни пой, а мне домой пора!
Снова поцеловав меня, оттолкнула, гордо поправила волосы и отправилась в сторону выхода. Проводить? Да ерунда, еще даже не стемнело, и в парке полно народу. Пойду лучше еще выпью и поиграю ребятам «Сектор Газа» — сто процентов оценят!
Глава 18
Когда мама дуется — это очень неприятно, и неважно, сколько там перерождений было. Вчера я приперся почти в полночь, и, пьяно пошатываясь, сразу же мощно оправдался перед открывшей мне взволнованной родительницей:
— В подростковой иерархии место конкретной особи во многом зависит от его способности страдать ху*ней!
После чего свернулся калачиком прямо в коридоре и сладко уснул.
Проснулся на своем диване, раздетый до трусов и бережно укутанный в одеяло. Кроме сушняка — никаких физиологических последствий! А вот последствия моральные…
— А если бы вас в милицию забрали? — грустным-грустным голосом воспитывала меня мама на кухне — не станет же она морить голодом падшего сыночку? — Да тебя бы сразу на учет поставили! Ну-ка признавайся, кто тебя спаивает?
— Прости, мам, но вчера спаивался я сам и без всякого принуждения, — признался я.
— Взрослый стал! — удовлетворенно сделала вывод родительница. — Думаешь, Полевой тебя от всего защитит?
— Нет, просто думал задницей, — покаянно вздохнул я. — Больше не буду. Обещаю.
— Конечно не будешь! — фыркнула мама. — Никаких больше прогулок после шести вечера!
— Смиренно принимаю заслуженное
— Он еще и издевается! — расстроилась мама.
— Вовсе нет! — заверил я ее, помыл за собой тарелку, выключил воду, и, вытирая руки, предупредил. — Я тебе на день рождения очень хорошую штуку подарю, но это — не из-за вчерашнего, а потому что так хочу!
— Это какую? — просветлела мама.
— Тебе понравится! — улыбнулся я ей.
— Не смей переводить тему! — опомнилась она.
Я кивнул — не буду, мол.
Мама пожевала губами, подумала и кивнула:
— Я все сказала!
— А я все услышал и понял, — честно признался я.
— Ну и все!
— Все!
— Ох и вредный ты стал, Сережка! — совершенно нелогично вздохнула мама и пошла одеваться на работу.
С улыбкой помыл за ней тарелку — наказывает! — вытер стол и пошел в комнату. Родительница как раз закончила одеваться, вышла из-за ширмы, обняла меня, чмокнула в макушку и жалобно попросила:
— Не пугай меня так больше!
— Я постараюсь! — не стал я давать опрометчивых обещаний.
Маму это устроило, я проводил ее до двери и вернулся к себе. Открыв шкаф, отсчитал потребное количество мелочи — будет маме праздничный торт! 4 рубля — две шоколадки «Вдохновение», 50 «копочек» — арахис на рынке у смуглых волосатых дяденек, еще понадобится какао-порошок — нашу початую пачку мы с Таней почти «уговорили». Это 38 копеек. И кто сказал, что Африке помогать бесполезно? Вон какую вкуснятину везут за совершенно потешные деньги! Причем на порошок и в шоколадки идут чуть ли не элитные зерна. Впрочем, поцелуи с людоедами это все-таки перебор как ни крути. Бокасса в июне 70 года приедет, кстати, и будет дико смешно, если в это время меня засунут в «Артек». А куда еще феноменальных комсомольцев (не вечно же мне в пионерах ходить) на каникулы «засовывают»? Ой не сдержусь же и спровоцирую международный скандал! Попрошусь в «Орленок», пожалуй, во избежание.
Надел оставшиеся части школьной формы, аккуратно повязал на шею пионерский галстук, и вышел во двор, чтобы получить в улыбающуюся рожу хмурое Танино:
— Оля сказала, ты вчера Катю сильно обидел?
Спасибо, что не «…ты вчера Катю обнимал?».
— Случайно вышло, песню шуточную спел, а она подумала, что о ней, — пояснил я, взял Танину ладошку в свою и зашагал к выходу со двора. — Но ничего, мы помирились.
— Это ты для этого с ней в кустах целовался? — ледяным тоном спросила девушка и отобрала у меня свою мягкую ручку.
Сука! Это я не про Олю и уж тем более не про Таню, а как выражающее досаду междометие. К Оле у меня другой вопрос — ты как нас рассмотрела?!
— Мне не понравилось, — почти даже и не соврал я.
Как ни странно, это помогло — просветлевшая лицом Таня вернула ручку.
— Мама говорит, что мальчишки плохо себя контролируют! — поведала она мне. — И могут иногда бегать «налево», но, если потом возвращаются, значит все нормально!
Такой подход, как мне кажется, прямое следствие жуткого дефицита мужчин после визита просвещенных европейских соседей — «бери любого, и будь что будет». Не могу осуждать. А кто возьмется? Но Танин типа карт-бланш на разнузданные половые связи сработал ровно наоборот — почему-то стало жутко стыдно. Впрочем, стыд дело такое — гормонами душится на «раз-два».