Самый младший
Шрифт:
Во дворе было пусто. Трава, которая росла у забора, пожухла. На грядке под окнами отцветали жёлтые ноготки.
Вечер был тёплый, но уже не дышал ни запахами цветов, ни жарким, раскалённым за день асфальтом.
— Скоро в школу, — сказал Макар. — Ещё неделя пройдёт, и надо собираться.
Тётя Маша оглядела его. Макар стал совсем темнокожим — так загорел; шея чёрная, коленки в ссадинах, волосы отросли, как шапка.
— Опять штаны надо готовить, — сказала она. —
— Он не отдаст, — сказал Макар.
— Зачем они ему, он в армию идёт, ему там сапоги дадут. А вернётся, новые купит. Штаны-то я тоже из Генкиных тебе перешью. Пойдёшь у нас в школу, как человек. Только вот шерсть на голове остричь надо. — Тётя Маша потянула Макара за вихор. — Ишь отрастил какой!
— И Алёшу надо стричь, — сказал Макар.
— И Алёшку, — согласилась тётя Маша. — Одежда у него есть, только сумку купить новую. В третий класс пойдёт. Небось книжек больше теперь.
— Конечно, больше! — обрадовался Макар.
Оказывается, всё в порядке. Алёшка будет жить у них! И только теперь, когда Макар был в этом уверен, он высказал матери всё, что его тревожило.
— Я всё боялся, что отдадут Алёшку в детский дом, — говорил Макар. — Даже про себя подумал: а вдруг бы ты меня отдала? Я бы нигде не прижился. Потому что я твой?
— Мой, мой, — усмехнулась тётя Маша. — Только тебя и не взял бы никто. Кому ты такой кудлатый нужен?
— Знаешь, у нас с Алёшкой даже общая примета есть.
— Это какая же? — удивилась мать.
— Он Алёшка, а я Макар.
— Ну и что же?
— А то, что у меня дед был Макар, а у него дед Алексей.
Тётя Маша слушала и во всём с ним соглашалась…
Макар ликовал.
«Очень хорошо, когда есть у человека дом, да ещё такой, в котором найдётся место и для товарища», — думал он.
Как быстро прошло время!
Вечером, когда на дачу за ребятами приехал Геннадий, у них всё было готово: увязан рюкзак, собран Алёшин чемодан, перевязаны удочки. Татьяна Лукинична пошла провожать их. Они пришли рано, до поезда оставалось время.
— Посидим, — сказала Татьяна Лукинична, и они сели все на широкую скамейку.
— В воскресенье приезжайте, — сказал Геннадий. — Мама очень просит. На флот отчаливаю.
— Ты будешь без неё скучать, — сказала Татьяна Лукинична. — Ты у неё любимец.
— Ну что вы! — вспыхнул Геннадий. — Она у нас никого не выделяет, а скучать, конечно, буду. Кто без матери не соскучится?
Алёша встал и отошёл в сторону.
— Я посмотрю светофор, — сказал он и, подняв ладошку козырьком, стал смотреть
— Едет! Едет! — закричал Макар, когда огонёк вдруг стал зелёным.
Он протянул Татьяне Лукиничне шершавую ладонь, взял Алёшу за руку и шагнул с ним на площадку вагона. Алёша помахал Татьяне Лукиничне из окна. Она шла за поездом, но вот её обогнал последний вагон, и она остановилась.
Возвращаясь домой, Татьяна Лукинична хотела разобраться в своих чувствах. Она не могла понять, почему все её старания были отвергнуты. Ей было обидно и больно до слёз.
Было совсем темно, когда Татьяна Лукинична подошла к калитке.
— Это ты, Танечка? — окликнул её Анатолий Павлович.
Он помог ей подняться по ступеням. Она взошла на террасу и села. Он погладил её по голове, как маленькую.
— Сыро, пойдём в дом, — сказала Татьяна Лукинична.
Они закрыли за собой дверь. Стало совсем тихо, будто все давно уехали в город.
В школу Макар и Алёша шли вместе. По дороге Макар встретил товарищей, своих одноклассников. Дальше они шли гурьбой. Макар рассказывал, что они находили летом в лесу. Пришлось даже остановиться. Алёша достал из кармана гильзу.
— Вот! — показал Макар. — Это он нашёл!
Алёша терпеливо ждал, пока все её поглядят, и не боялся, что кто-нибудь отнимет.
В школе они с Макаром разошлись. Макар пошёл в шестой, Алёша — в третий «А».
Прозвенел звонок. В третий класс вошла Наталья Алексеевна.
— Поздравляю вас с новым учебным годом! — сказала она торжественно, а потом, оглядев своих учеников, сказала уже просто: — Как вы все выросли!
Тому, кто приходит в школу в первый класс, кажется, что он никогда не будет десятиклассником. Но время проходит быстро.
Давно ли в этом же классе, где сидит Алёша, учился Гена Тимохин? Давно ли Наталья Алексеевна сажала его на первую парту, чтобы не спускать с него глаз?
«Он мешает соседям, стреляет чернилами и не следит за уроком», — жаловалась она Степану Егоровичу.
Степан Егорович вечерами проверял Генкины тетради и учил сына мастерить игрушки.
Как быстро прошло время!
Краснофлотский привет!.
Геннадий Тимохин работал на заводе последний день. Старый бухгалтер Мирон Григорьевич Коган пришёл в цех и принёс ему расчёт. Он торжественно раскрыл ведомость, дал Генке расписаться и только потом вручил ему конверт с деньгами.