Санаторно-курортный маньяк
Шрифт:
– Бисексуал? Да вы что? – удивленно переглянулись Рязанцев и Сергей Витальевич. – Это первый зафиксированный случай нападения маньяка на мужчин!
– Может, он мутировал? – предположил Околелов.
– Вряд ли, – покачал головой директор. – Все-таки у нас не ядерный полигон и не база для испытания биологического оружия, а мирный российский санаторий.
Муж Нелли пригладил торчавшие вверх соломенные пряди и нервно сглотнул.
– Жаль, что я не попал в этого гада, – сказал он.
– Да уж, – вздохнул Сергей Витальевич, – хотя тогда мы, скорее всего, не узнали бы ответа на то,
– И при чем здесь холодильник, – подсказала Ева, блеснув темными глазами.
– Да.
Владимир Евгеньевич закурил и принялся ходить по директорскому кабинету. Из приоткрытого балкона тянуло ночной прохладой.
– А как вы попали в номер, принадлежащий журналистке? – спросил директор.
– Хотел поспать и открыл номер отмычкой, – нетерпеливо махнул рукой Околелов, – ничего интересного. Я ничего не собирался оттуда брать, ни к чему не прикасался, а всего лишь хотел немного прикорнуть. Видите ли, я вполне состоятельный человек, у меня есть свое агентство ритуальных услуг. Кроме того, имеются жена Нелли и две дочери-школьницы. Так вот! Мне вчера вечером позвонила супруга и попросила встретить ее в «Весеннем ежике». Более того! Она сказала, чтобы я взял с собой пистолет, потому что он якобы пригодится. Если честно, то я пару раз читал в желтой прессе о маньяке, орудующем в санатории, но считал это выдумками.
– Увы. Слухи о нашем маньяке распространяются все шире, – сказал Сергей Витальевич, и в его голосе послышалась грусть. – Женщины уже соглашаются ехать к нам только в сопровождении вооруженных мужей! Какой позор для нашего славного заведения!
На его лбу пролегла трагическая складка.
– А кем работает ваша супруга? – спросила Ершова. – Она, наверное, журналист?
Рязанцев остановился возле окна. Он курил и смотрел в окружающий санаторий темный парк, в котором кое-где теплились огоньки фонарей, похожие на светлячков. В стекле приоткрытой балконной двери отражалась Ева.
– Нет, она лаборант, – ответил Околелов и снова попытался пригладить торчавшие вихры. – И я не знаю, куда она подевалась.
Полковник медленно повернулся. Глаза у него поползли на лоб. Ева встала с кресла. Директор санатория удивленно посмотрел сначала на нее, а потом на полковника.
– Что значит, не знаете, куда она подевалась? – спросил Владимир Евгеньевич, холодея. – У нее есть мобильный телефон? Что она вам говорила в последний раз? Где работает лаборантом ваша жена?!
На лице мужа Нелли проступило свирепое выражение, челюсть выпятилась вперед, зубы хищно щелкнули.
– У нее есть мобильный телефон, но он почему-то выключен, – выпалил он, – но главное, у нее есть начальница, гнусная эксплуататорша, которая не считает подчиненных за людей и страдает манией величия! Профессор, так сказать, Кулибина! Я не удивлюсь, если она заставила мою любимую супругу везти на завтрашний – то есть уже сегодняшний – симпозиум какое-нибудь дорогостоящее оборудование! С нее станется! Я звонил ей, этой профессорше, искал супругу! Так она трубку бросила.
Рязанцев стоял с каменным лицом. Ева была бледна как полотно.
– Владимир Евгеньевич, я думаю, что лаборантке поручили привезти установку, – сказала Ершова. – А ее перехватили. И возможно… возможно…
Темные глаза Ершовой наполнились слезами, и по ее щеке поползла большая прозрачная капля.
Когда Алина
«Если что, мой муж похоронит меня по высшему разряду», – подумала она и собралась было всхлипнуть, но вовремя вспомнила, что под водой это невозможно.
Пожар разгорался. Подметки Володиной обуви, который ругался матом все громче и витиеватее, начали плавиться. Максим принялся коротко повизгивать: подошвы его ботинок были протерты до дыр, и теперь в эти отверстия свободно влетали горящие сосновые иглы. Сообразив, что дело плохо, Энгельс ринулся к «копейке», привязанной к «Хаммеру», и вытащил из багажника огнетушитель.
Пщ-щ-щ-щ!
Маленький красный баллончик выпустил тощую струйку, которая мгновенно потерялась в бушующем пламени.
– Скажите, у вас есть огнетушитель побольше?! – закричал Максим Володе.
– Натурально! – отозвался тот.
Пламя уже подобралось к колесам «Хаммера». Блондиночка раздраженно отодвинула изящную ножку подальше от жара.
Володя побежал к багажнику. Через несколько секунд он появился, сгибаясь под тяжестью огромного баллона, похожего на небольшую цистерну. Максим бросился ему помогать. Из гигантского огнетушителя ударила мощная струя. Она била и била, с шумом покрывая собой один квадратный метр леса за другим. Спустя некоторое время весь огонь был потушен.
– Люблю масштаб во всем, – гордо сказал Володя, когда пламя утихло.
– Круто, – кивнул Максим. – Где ты купил такой большой огнетушитель?
Они вдвоем поволокли пустой баллон обратно в машину. Их ноги уходили по колено в булькающую пену.
– А ты нормальный парень, хоть и ботаник, – сказал Володя, когда они запихнули огнетушитель назад в багажник.
– Спасибо, – рявкнул Макс, – но я не ботаник, а химик.
– Это почти одно и то же, – заулыбался хозяин «Хаммера».
Он захлопнул багажник. Тот закрылся с мягким щелчком.
– Давай познакомимся. Владимир Маркс! – сказал он, протягивая руку.
Максим вытаращил глаза и нервно засмеялся.
– Только не надо говорить, что твоя фамилия Энгельс, – весело сказал Володя и залез на водительское место.
На свою подругу он даже не взглянул.
– А теперь поехали искать место, где кто-то кричал «нет», – сказал Маркс, и «Хаммер» поехал по лесу, таща за собой покалеченный «жигуленок» Энгельса, который мучительно думал, как бы поизящнее признаться в истинности собственной фамилии.