Сандро из Чегема (Книга 3)
Шрифт:
Друзья Джамхуха похоронили братьев-великанов там, где посреди двора лежала надвое расколотая гранитная глыба.
Дом великанов Джамхух велел разрушить. Силач ударом ноги вышиб из-под дома две каштановые сваи, и дом рухнул, подняв над собою тучу пыли.
Частокол с черепами женихов Джамхух велел оставить как вечный памятник человеческой жестокости. По прошествии нескольких веков часть его обрушилась и сгнила, но часть осталась, и византийские ученые спорили, какому исчезнувшему племени принадлежит этот необычный способ захоронения.
Но
Скороход, конечно, немножко влюбился в Гунду. Он выпросил у Джамхуха право нести корзину с помидорами рядом с лошадью. И каждый раз по ее просьбе он подавал ей помидор, предварительно вытерев его о гриву лошади.
Когда они проезжали мимо села, где жил молодой князь и знаменитый виноторговец, Гунда, зардевшись, вдруг сказала Джамхуху:
– - А ты знаешь, милый Джамхух, меня почти что сватал князь.
– - Почему почти?– - спросил Джамхух, чувствуя укол ревности и удивляясь ему.
– - Потому что он со свитой подъехал к нашему дому на верблюде, -отвечала Гунда, -- на верблюде он подъехал, чтобы из-за высокого частокола увидеть меня. Братья его пригласили во двор, они даже сказали, что облегчат ему условия сватовства, учитывая его высокое происхождение. Но он так и не въехал, хотя я ему очень понравилась, да и он красавец! "Я единственный племянник бездетного царя, -- сказал он.– - Когда я буду царем, я и так возьму ее силой!" -- "Силой мы ее тебе не отдадим", -- сказали братья, и он уехал. Братья мои тогда очень удивились такой его откровенности.
– - Иногда человек бывает в чем-то очень откровенным, -- проговорил Джамхух, -- чтобы в чем-то другом иметь возможность быть очень скрытным.
– - Абхаз, который не постыдился сесть на верблюда, -- заметил Опивало, -- не постыдится и сесть на трон незаконным путем.
– - Хочу быть повешенным на шее той, которая сейчас дома тоскует обо мне, -- сказал Объедало, -- если Опивало на этот раз не прав!
– - А что тут постыдного?– - вступилась за князя Гунда.– - Он это сделал, чтобы увидеть меня. А ты, Опивало, просто ревнуешь верблюда, потому что он может выпить воды больше тебя!
– - Верблюд -- больше меня?!– - задохнулся от возмущения Опивало.– - Да скорее дятел, долбящий дерево...
– - Не спорьте, друзья, -- остановил их Джамхух, -- но должен сказать, что мой друг Опивало проявил немалую проницательность в понимании души властолюбцев.
– - Оставьте князя, -- вздохнула Гунда.– - Он женился в прошлом году. Жена у него, правда, знатная, но совсем даже некрасивая... Все говорят...
Тонкий слух Слухача ужасно покоробило неуместное напоминание Гунды о сватовстве князя. Он был возмущен -- ведь это же ясно как божий день: не приди Джамхух со своими друзьями, Гунда была бы навеки обречена жить без мужа!
– - Что такое
– - Неблагодарность, -- сказал Джамхух, -- это роскошь хама.
– - Или хамки, -- добавил Слухач.
– - Или хамки, -- согласился Джамхух, не понимая намека.
– - А что такое благородство?
– - Благородство, -- сказал Джамхух, -- это взлет на вершину справедливости, минуя промежуточные ступени благоразумия.
– - Та птица, о которой я думал, -- продолжил Слухач, -- так высоко не летает, если летает вообще.
– - Да, -- грустно произнес Джамхух, -- благородство не слишком часто встречается.
– - А что такое скромность, Джамхух?– - не унимался Слухач.
– - Скромность, -- сказал Джамхух, немного подумав, -- это очерченность границ достоинства. Нескромных, крикливых, как базарные зазывалы, людей, хвастающихся обилием своих достоинств, мы вправе заподозрить в отсутствии всякого достоинства. Запомните, друзья, несуществующие достоинства легко преувеличивать... Но скромность должна быть скромной. Скромность, слишком бьющая в глаза, это вогнутая наглость.
– - А вот что такое грубость, Джамхух?– - вдруг спросил Объедало, при этом многозначительно косясь на Опивалу.
– - Грубость -- это забвение вечности, -- сказал Джамхух и замолк, словно погрузившись в эту самую вечность.
– - О, мои уши!– - воскликнул Слухач.– - Вы внюхиваетесь в речи Джамхуха, как в розы Хоросана, и при этом сами расцветаете, как розы!
И, будто опасаясь, что розовое масло мудрости выльется из его ушей, он осторожно и тщательно закупорил их глушилками.
– - Наконец-то мне ясно, Опивало, -- укоризненно сказал Объедало, -почему ты так часто грубишь мне. Ты забываешь о вечности, а это с твоей стороны очень даже некрасиво.
– - Это я забываю о вечности?– - как громом пораженный, воскликнул Опивало и даже остановился от возмущения.– - Да если ты хочешь знать -думать о вечности это мое любимое занятие. А после хорошей выпивки я прямо чувствую, что вечность внутри меня. Не скрою -- приятное, бодрящее чувство.
Такое панибратское, сокувшинное отношение к вечности вывело из себя даже добродушного Объедалу.
– - Вы послушайте, что он говорит!– - хлопнув в ладоши, закричал он.– Это ты должен быть внутри вечности, а не вечность должна быть внутри тебя! Правда, Джамхух?
– - Ты прав, -- отвечал Сын Оленя.– - Опивало, конечно, шутит. Но многие из сильных мира сего и в самом деле так важничают, как будто бы они проглотили вечность, а не вечности предстоит их поглотить.
– - Вот землеед, -- почти запрокидываясь от хохота, воскликнул Опивало, -- опять шутки не понял! Здорово же я тебя подцепил.