Сандро из Чегема (Книга 3)
Шрифт:
– - Нелепей и не придумаешь, -- поспешно согласился посетитель и ушел, решив, что Джамхух слегка спятил.
– - Где мой рой и где женщина, которая хочет любви?– - удивлялся он, разговаривая с односельчанами, и те пожимали плечами, высказывая разные соображения по этому поводу.
Так они жили четыре года и четыре месяца, и тут вдруг случилось необычайное событие. Абхазский царь, приехавший в село Дал на праздник открытия Храма Великому Весовщику Нашей Совести, внезапно скончался в доме
Молодой князь сел на престол. И хотя его звали абхазским именем Кобзач, он, подражая византийским императорам, нарек себя Феодорием Прекрасным.
Года два народ присматривался к нему, называя то старым именем, то новым, а потом прозвал его Тыквоголовым Красавчиком и больше никак его не называл.
В один прекрасный день дюжина придворных людей во главе с визирем приехала к Джамхуху. Кто-то из придворных держал за поводья лошадь с богатым женским седлом. Джамхух сразу все понял, душа у него сжалась от боли, но делать было нечего, гости спешились и вошли в дом.
– - Джамхух, -- сказал визирь, -- наш царь Феодорий Прекрасный давно любит золотоголовую Гунду. Только необходимость блюсти себя для абхазского престола не позволяла ему сразиться с братьями-великанами. Теперь пришел его час. Ты должен отдать царю прекрасную Гунду, иначе царь пойдет войной на Чегем. Неужели ты, вечно призывающий всех к миру, будешь способствовать тому, чтобы лилась абхазская кровь?
– - Но ведь царь женат, -- изумился Джамхух, -- я даже слышал, что у него недавно родился сын?
– - Да...– - сказал визирь.– - У него родился сын, и он наречен Георгием. Но какое это имеет значение? Разве ты не знаешь, что византийские императоры женятся столько раз, сколько хотят? А мы должны учиться у нашего великого соседа Византии, самого культурного государства в мире.
Джамхух задумался. Потом долгим взглядом посмотрел на Гунду. Он понял, что она хочет уйти к царю. Душа у Джамхуха обливалась кровью. Но он был горд, Сын Оленя, и хотел, чтобы Гунда сама предпочла его царю.
– - Что ж, берите ее, -- сказал Джамхух, -- раз она так хочет.
– - Но разве я говорила, что хочу покинуть тебя, Джамхух?– - воскликнула Гунда и вся разрумянилась.
– - Милая Гунда, -- сказал Джамхух, -- ты забыла, что я Сын Оленя, я знаю язык глаз... Твои медоносные глаза мне все рассказали...
– - Ради интересов Чегема, -- прошептала Гунда и опустила свою прелестную головку.
– - Да, -- подтвердил визирь, -- интересы народа превыше всего.
– - Тебе останется мой портрет, -- сказала Гунда, -- ты будешь жить с моим портретом.
– - Да, -- согласился визирь, -- портрет можешь оставить. У нас много придворных художников.
– - Хорошо, -- сказал Джамхух, -- я буду жить с твоим
На прощание Гунда поцеловала Джамхуха, и не было поцелуя горше, потому что Джамхух почувствовал его благодарную нежность.
Гунде подвели чистокровного арабского скакуна, и, когда визирь подставлял ее ноге стремя, он не удержался и кивнул на стремя:
– - Чистое золото.
– - Сын Оленя, не скучай, -- сказала Гунда, удобнее усаживаясь в седло, -- почаще смотри на мой портрет.
Придворные вместе с Гундой скрылись на нижнечегемской дороге. Джамхух постоял, постоял посреди двора, а потом вздохнул и зашел в дом.
Чегемцы долго обсуждали это событие, жалея Джамхуха и высказывая разные предположения.
– - Вообще, -- говорили они, -- ввести в дом рыжую -- все равно что поджечь его. Уж лучше прямо сунуть горящую головешку под крышу, чем вводить в дом рыжую...
– - Надо было повоевать с Тыквоголовым, -- говорили другие, -- напрасно наш Джамхух ее уступил...
– - Как же воевать, -- говорили третьи, -- если Джамхух сам приторочил корзину с помидорами к ее седлу.
Это было явной выдумкой. Никакой корзины с помидорами Джамхух не приторачивал к седлу Гунды. Он, конечно, тосковал по своей Гунде, но никогда ни один человек не услышал от него ни одной жалобы.
Только однажды, сидя перед очажным огнем в кругу чегемцев, он вдруг подумал вслух:
– - Оказывается, пустую душу нельзя ничем заполнить. Пустота духа -- это вещество, которое нам неизвестно. И если вещество пустоты заполняет душу, душа заполнена. А заполненное уже ничем нельзя заполнить.
– - Не убивайся, Сын Оленя, -- сказал старый чегемец, -- ты еще совсем молод, у тебя все впереди.
– - Маму-олениху жалко, -- ответил Джамхух, -- она хотела меня догнать и остановить, но, забыв об осторожности, погибла...– - Он вспомнил своего приемного отца, старого охотника Беслана, и, вздохнув, добавил: -- Когда все, что мы любим, на том свете, время работает на нас: мы приближаемся к любимым.
Больше Джамхух никогда не проговаривался о том, что у него на душе. Время, конечно, великий лекарь, но лечит оно кровопусканием, как тот диоскуриец, которого пригласили к отцу Джамхуха.
Три года Сын Оленя жил с портретом золотоголовой Гунды. Но от портрета даже самой красивой девушки дети, как известно, не рождаются.
В один прекрасный день Джамхух созвал чегемцев, развел костер посреди двора и бросил в огонь портрет прекрасной Гунды.
– - Красота лица, -- сказал Джамхух, -- должна быть равносильна красоте души, иначе красота -- ложь и художество -- суета.
– - Это он так говорит, -- высказался наиболее догадливый чегемец, -потому что жениться хочет.