Сандро, не плачь!
Шрифт:
— Проницательная ты моя, — усмехнулся он, снова устраиваясь на подушке и прикрывая глаза.
— Не бойся. Я не стану лезть в душу и расспрашивать, — рука Лидочки легла на его грудь, игриво пробежалась сверху вниз. — Ого!.. А кое-кто тут у нас, оказывается, в полной боевой готовности?
— А потому что кое-кто тут у нас ручонки шаловливые распускает… — притворно ворчливым тоном откликнулся Белецкий.
— "Велика беда, не спорю… но могу помочь я горю"*, - проворковала она. Он выразительно изогнул одну бровь:
— "На меня скорей садись, только знай себе — держись?"
— Ну не-е-ет… — она томно потянулась,
___________________________
*Здесь и далее — строки из сказки Петра Ершова "Конёк-горбунок".
Когда до окончания каникул оставалась всего неделя, Белецкого угораздило сняться в телевизионной рекламе. Это был его первый опыт работы перед камерой. Получилось всё весьма спонтанно и неожиданно.
Август выдался на удивление длинным, бестолково-нудным, тягучим. Занять себя было совершенно нечем, на дачу с матерью и отчимом Белецкий не поехал, друзья-однокурсники ещё не вернулись, а у Лидочки начался новый театральный сезон. Хоть девушке и рекомендовали пока воздержаться от активных нагрузок и тренировок, она решила не пропускать репетиции.
Белецкий бесцельно слонялся по непривычно опустевшей летней Москве, пыльной и душной. Подумывал было о том, чтобы заглянуть в гости к тёте Нателле — по всему выходило, что она вот-вот должна была приехать из Грузии. Заодно можно было расспросить её о Кетеван, как она там. За всё это время девушка прислала ему из Тбилиси одну открытку, где коротко упоминала о том, что отдыхает в кругу семьи просто прекрасно, объедается любимыми блюдами, а ещё в городе стоит страшная жара. Ни слова о том, что она скучает или хочет поскорее его увидеть…
Несколько раз ноги сами привычно приводили Белецкого в знакомый уютный дворик, и, сидя на скамейке, он подолгу таращился на окна квартиры Кетеван. В конце июля он увидел, что по вечерам там стал загораться свет, и сообразил, что тётя Нателла, наконец, вернулась.
И всё-таки он так и не решился войти в подъезд, подняться по лестнице и постучать в знакомую дверь. Это было бы просто… неудобно. К чему отвлекать женщину от домашних дел? К тому же, у неё с открытием нового театрального сезона наверняка куча забот. Не до незваных гостей…
Очень часто он добредал во время своих прогулок до училища. Если в июне студенты сдавали сессию, а в июле проходили вступительные экзамены у абитуриентов, то август в Щуке был периодом тотального затишья. Этакое сонное царство.
Однажды, когда до первого сентября оставалось всего ничего, Белецкий решил зайти проверить, не вывесили ли новое расписание занятий. Он оказался не единственным любопытным: по коридорам Щуки вовсю сновали такие же любознательные студенты. Он вдруг почувствовал, как соскучился по самой атмосфере училища, по лекциям и практическим занятиям, этюдам и репетициям, по педагогам, по их Мастеру… И по ребятам-однокурсникам, конечно, тоже. По Жорке, даже по Анжеле!
Покрутившись возле доски объявлений и не обнаружив там свежего расписания (и ни одного знакомого, как назло, не встретил), разочарованный Белецкий уже собрался уходить несолоно хлебавши, как вдруг его окликнул незнакомый мужской голос:
— Молодой человек! Можно вас
Он обернулся, чтобы взглянуть, кому понадобился.
Светловолосый мужчина лет тридцати сидел на подоконнике и рассматривал Белецкого без стеснения, в упор, с ног до головы.
— Это вы мне? — холодно уточнил парень. Ему не понравился этот оценивающий взгляд: словно незнакомец тут же, сию секунду, выставил ему оценку по десятибальной шкале. Впрочем, судя по итоговой довольной улыбке, оценил он Белецкого весьма высоко…
— Да, вам. Вы же актёр, верно?
— Я студент.
— Ну, это одно и то же… А курс какой?
— Первый… то есть, уже второй.
— Отлично, — блондин был явно доволен и увиденным, и услышанным. — Не хотите в рекламе сняться? Вас вся страна в лицо узнавать будет.
— Как Лёню Голубкова?* — пошутил Белецкий. Собеседник от души расхохотался.
— Нет-нет, никаких акций АО МММ! Всего лишь жвачка. Новый вкус, мята с лимоном… — и он назвал довольно известную компанию.
— И что? — Белецкий пока даже не воспринимал этот разговор всерьёз. Казалось, что его просто разыгрывают. — Мне придётся красиво жевать в кадре и надувать пузыри?
— Ну, не так примитивно… У нас сценарий есть. Мы вам дадим почитать, конечно… если вы согласитесь приехать на пробы. Меня, кстати, Игорь зовут. Я театральный агент, занимаюсь подбором актёров для серии этих роликов.
Он протянул Белецкому визитку. Тому ничего не оставалось, как тоже представиться:
— Александр.
— Позвоните в понедельник с утра, чтобы записаться на пробы. Имейте в виду, мы очень неплохо платим!
— Неплохо — это сколько?
— Двести пятьдесят тысяч рублей, — невозмутимо откликнулся Игорь. По тогдашнему курсу выходила сумма, равная примерно ста долларам — больше месячной зарплаты среднестатистического российского служащего… Белецкий недоверчиво присвистнул.
— Да уж, неплохо… Это за один ролик?
— За съёмочный день. Если вас утвердят на всю серию, выйдет примерно три-четыре дня работы.
— Хорошо, — он уже практически без колебаний взял визитку и сунул в карман. — Я вам позвоню.
— Советую не затягивать, — Игорь обезоруживающе улыбнулся. — Работка непыльная, а кандидатов на роль много…
— Но вы заинтересованы именно во мне? — поддел его Белецкий. Блефовал, конечно, но как оказалось — попал точно в яблочко. Мужчина чуть смутился, но быстро справился с замешательством и выдал ещё одну обаятельную улыбку из своего арсенала:
— Да, чёрт возьми, да! Александр, у вас очень яркая внешность. На экране будете смотреться просто потрясающе. В вас влюбится всё женское население страны!..
— Я позвоню, — повторил Белецкий и, чтобы продемонстрировать, что тоже не лыком шит, послал агенту не менее обаятельную улыбку из своего личного стратегического запаса.
___________________________
*Лёня Голубков — персонаж рекламной кампании акционерного общества МММ в 1992 — 1994 гг., сыгранный актёром театра и кино Владимиром Пермяковым. С ним связана как всенародная любовь, так и — впоследствии — лютая ненависть к МММ. После выхода рекламных роликов многие фразы оттуда стали крылатыми (”Я не халявщик, я — партнёр!”, “Куплю жене сапоги!” и так далее).