Сандро, не плачь!
Шрифт:
— Успокойся, — произнесла она видя, что он не на шутку взволнован. — Мне и не нужны от тебя красивые признания.
Белецкий с нежностью провёл ладонью по её щеке.
— Просто знай, что без тебя мне пусто и холодно. Если утро не начнётся с твоей улыбки — весь день пойдёт коту под хвост. Ты мне нужна, — добавил он почти беспомощно. — Ты ведь в моей жизни появилась, прямо как в сказке — в нужное время и в нужном месте… Появилась и спасла. Андерсеновская русалочка… — намекая на её безграничную любовь к морю, пошутил он. — Жаль только, что я — так себе принц. Ну, какой уж есть… прошу любить и жаловать.
Галинка, затаив дыхание, умоляюще взглянула
— Поцелуй меня, — прошептала она, облизнув пересохшие губы. После непростого разговора она чувствовала не лёгкость, а самое настоящее опустошение, и ей требовалось немедленно заполнить чем-нибудь эту пустоту, иначе она боялась, что снова по-детски расплачется.
Белецкий не заставил себя упрашивать, наклонился и сразу же накрыл её тёплые губы своими. Он словно ещё не знал их вкуса и только пробовал, дразня и раззадоривая — медленно, вкрадчиво, томительно исследуя, будто впервые. Галинка задрожала в его объятиях, резко переключаясь от печальных эмоций на прямо противоположные. Обычно муж был с ней пронзительно-нежен, но именно сейчас она внезапно поняла, что не хочет ни ласки, ни нежности, а жаждет подчиняться грубой мужской силе. Казалось, что именно напор придаст ей необходимое чувство защищённости, а вовсе не романтический трепет и робость, которые, напротив, сделали бы её в данный момент ещё более уязвимой и хрупкой.
Белецкий почувствовал её настрой и тут же перешёл к более активным действиям. Невольно издав приглушённо-благодарный стон, Галинка жарко ответила на поцелуй, положила ладонь ему на затылок и чуть надавила, крепче прижимая к себе. Страсть затопила её в момент, по самую маковку, безжалостно вытесняя всю невысказанную тревогу и смутную тоску. Ей хотелось кричать от нетерпения, и она сжала его плечи напряжёнными пальцами. Он уже и сам завёлся, как двадцатилетний, точно они не занимались любовью сегодняшним утром. Было не до прелюдий и долгих церемоний.
— Галюша… — он многозначительно указал взглядом наверх, где находилась спальня. — Извини, но до кровати я сейчас не дойду. Ты сама напросилась!
Подняв безропотно подчинившейся Галинке руки, он рывком стянул с неё лёгкий домашний сарафанчик. Она осталась практически обнажённой, только тонкая полоска белых трусиков — простых, хлопковых, никакого шёлка и кружев — соблазнительно оттеняла её смуглую кожу. Он обожал смотреть на неё, никогда не мог насмотреться: всегда казалось мало, недостаточно, так, что впору было ослепнуть от подобного хрупкого совершенства, женственности в её самом идеальном воплощении… Он безумно любил её тело, знал на вкус и на ощупь все его изгибы, впадинки и складочки, и когда Галинка чуть качнулась вперёд, привычно ощутил в ладонях мягкую тяжесть её упругой высокой груди. Дыхание его участилось; он с жадностью притянул жену к себе, и она подалась навстречу, одновременно расстёгивая его рубашку, отчаянно спеша и путаясь в пуговицах, сталкиваясь с его руками, тут же переплетаясь с ним пальцами и торопливо, почти неистово целуя всюду, куда только могла дотянуться.
— Ты — мой… только мой! — сладко и отчаянно выдохнула она ему прямо в губы, дрожа от охватившего её желания и чувствуя всем телом его горячую, обжигающую кожу, его ответную дрожь. — Я тебя никому не отдам, так и знай!
Он никогда не был особо суеверным, но тут невольно поймал себя на том, что хочет трижды постучать по дереву. “Пожалуйста, не отдавай, — взмолился он мысленно, ещё крепче прижимая её к себе. — Пожалуйста…”
1995
От растерянности Белецкий не успел ничего сообразить, не придумал сходу оправдания, почему он находится сейчас не на даче, а в городе. Но оправдываться и не потребовалось: тётя Нателла, ни о чём не спрашивая, просто произнесла тусклым, каким-то безжизненным голосом:
— Сандро, у меня к тебе большая просьба. Привези, пожалуйста, Кети домой.
— Её… — он кашлянул, не совладав с голосом, — её сейчас нет рядом.
— Я в курсе, — бесцветно подтвердила она. — К ней приехал этот парень из Дагестана… Аслан.
У него уже не было сил ничему удивляться. Очевидно, весь запас эмоций был вычерпан до донышка за эти два дня. Он просто до боли в пальцах стиснул телефонную трубку и тихо поинтересовался:
— Вы давно знаете?
— Утром узнала… Решила устроить генеральную уборку, пока Кети нет, и обнаружила пачку писем на шкафу, под старыми газетами и журналами. “Главпочтамт, до востребования”, - она то ли рассмеялась, то ли вхлипнула. — Конспиратор из Кети так себе… Господи, какими же мы все были дураками! И её родители, и я свято уверовали в то, что она выкинула этого парня из головы, смирилась и успокоилась…
— Простите меня, — произнёс Белецкий в раскаянии, умирая от стыда. — Кети меня просто ошарашила этой новостью, я пытался отговорить и остановить её, правда…
— Я не виню тебя. Если моя племянница втемяшит себе что-то в голову — из неё этого не выбить, уж я-то знаю, — обречённо произнесла тётя Нателла и горько, с досадой добавила:
— Господи, уж лучше бы она любила тебя, Сандро! Я же знаю… вижу, как ты к ней относишься.
Он молчал, не зная, как комментировать это откровение. На том конце провода послышался приглушённый звон стекла и звук льющейся воды. Принимает лекарство? Валерьянку?.. Ну, не водку же она там в одиночку пьёт, подумал он как-то отстранённо, будто в тумане.
— Если с ней что-нибудь случится… — прошептала тётя Нателла в трубку, точно не решалась озвучить свои страхи в полный голос. — Приведи её, пожалуйста, домой. Мне больше не к кому обратиться. Сама я не могу туда поехать… очень боюсь, что не смогу сдержаться, натворю глупостей… и сделаю ещё хуже, чем есть.
— Тётя Нателла, — волнуясь, он бессознательно запустил руку в волосы и взъерошил их. Ему ужасно не хотелось разочаровывать и расстраивать её, но сказать всё равно пришлось бы. — Да ведь я понятия не имею, где они сейчас. Кети не оставила мне ни адреса, ни телефона для связи. Всё это время я пытался её разыскать, но…
— Адрес я знаю, — тяжело вздохнула она в ответ. — Я же справки наводила…
— Как вам это удалось? — воскликнул он, моментально воспрянув духом. У неё есть адрес!.. А значит, уже скоро он, наконец, сможет увидеть Кетеван и убедиться, что с ней всё в порядке… ведь в порядке же?!
— Можешь считать меня бесцеремонной и наглой особой, — усмехнулась она невесело, — но я перетрясла все тетрадки и записные книжки Кети после того, как нашла письма. Обнаружила махачкалинский номер телефона… тут же позвонила его родне, устроила им взбучку… они, по-моему, были в шоке от того, как я орала. Потому что сходу выложили мне адрес бывшего одноклассника Аслана, который сейчас живёт в Москве и занимается каким-то бизнесом. Аслан должен был остановиться именно у него. Он, вроде бы, собирался тоже поискать здесь работу… — на этот раз она явственно всхлипнула.