Сапер. Том II
Шрифт:
Майор Григорьев (надо же было такую простую фамилию забыть!) тут же полез в планшет, достал сложенные гармошкой схемы. Голдович, поняв, что сумел свалить работу на другого, быстренько попрощался и чуть не бегом помчался к своей «эмке».
— Позвонить в Киев от вас можно? — поинтересовался я, забирая у Григорьева документы. Надо было сообщить о том, что жив. Не дай бог штабные в Москву жене дали знать — Вера с ума сойдет.
— Кабель перебит после бомбежки, — майор пожал плечами. — Связистов посылать не стал, все одно уходим. А рация тоже сдохла… Эх… жалко то как! Сколько бились у этих уров, и вот, взрывать… Одних танков побили с полусотни.
Григорьев
Я прищурился, присмотрелся — ну… с полусотней майор явно приврал. Я видел семь танков, а взяв бинокль у начальника укрепления, насчитал еще шесть.
— Там за леском больше, — похвастал Григорьев. — Накрыли после корректировки прямо на закрытых позициях. Нас даже к медалям обещали представить.
— Напомню в штабе, — вздохнул я. — Давайте уже смотреть, что вы тут накрутили.
Судя по схеме минирования, работали здесь ученики третьего класса школы для умственно отсталых, которым показали кино про войну. Это ж надо было так накуролесить! Я бы и специально так не сделал! Таланты, что сказать.
— Пойдем, на месте посмотрим, — предложил я Григорьеву. — А то на бумаге одно, а в жизни может быть совсем другое.
К сожалению, в жизни оказалось намного хуже. Всю эту машинерию пьяный слепой придурок левой рукой раскурочит и даже не поморщится. Мы с майором сели на снарядные ящики и он с надеждой посмотрел на меня. Я задумался, Переделать всё это добро — да тут не один десяток человек надо, чтобы хотя бы за день управиться. А делать другое, сняв это… Стоп! А зачем снимать?
— Товарищ майор, мне надо разобрать вот этот штабель, — я показал на ящики в углу. — Не весь, проход освободить, чтобы я там работать смог. Это же у вас вентиляция снарядного погреба? — мой палец уперся в линию на плане.
— Да, но там что-то…, — попытался вставить Григорьев.
— Евгений Петрович, — спокойно сказал я, — мне надо спустить провод по ней и вывести незаметно. А работает она или нет — дело пятое.
Переодеваться я не стал: гимнастерку с брюками хоть и отчистил Дроздов, но перед этим я так извозюкался, что не уверен, поможет ли обмундированию стирка или лучше сразу на выброс.
***
В три часа я почти уложился. Ну, захватил чуток от четвертого. Зато сделал всё — на загляденье. После снятия первой серии установленное мной фиг кто найдет. А кто найдет — тот не снимет. Одна только дорога этому доту — осесть развалинами в яму.
Оказалось, пока я в порыве вдохновения засовывал в нужные места взрывчатку, отвод людей почти закончили. Я чуть не последний вылез. После меня — только майор Григорьев, который на мои гениальные выкрутасы смотрел с плохо скрываемой тоской. Пару раз он порывался рассказывать мне как они тут всё устраивали и всякое такое. Будто мне в радость рушить то, что другими построено. Одно хорошо: приставал он ко мне не сильно, всё же у начальника забот хватает.
Что же, последний штрих на картину: проверить шнур и залечь в ожидании гостей. Пути отхода мне показали, уверив, что ни в коем случае меня не бросят. И правда, от одиночества я не страдал. Со мной остались полтора десятка народу прикрытия. Ну, и заминированы подступы к позиции были ого-го как.
Сначала над нами покружила «рама» — раз, другой пролетели, поначалу повыше, потом чуть не брюхом землю цепляя. Меня это волновало мало: нас разведчик хрена с два обнаружил бы, даже зная точное место укрытия. Неприятно,
После этого по доту постреляли из чего-то не особо крупного, может, даже вылез кто на обстреливаемую поверхность — нам же не видно, мы в норке спрятались. Но по идее так и должно было быть. Ладно, дорогие зрители, немного подождите, всё самое захватывающее впереди.
Сержант Вартанян, который командовал группой прикрытия, извертелся возле меня в ожидании немцев. Я это сначала во внимание не брал, но потом терпение кончилось.
— Слышь, дружище, ты поспокойнее тут, — прикрикнул я, когда сержантский сапог в очередной раз задел мой. — Короче, назначаю тебя ответственным за наблюдение. Меня не трогать, если что — выносить первым. Я тут подумаю с закрытыми глазами, а ты доложишь о приближении противника.
Поспать деятельный армянин мне не дал. Не успел я даже толком глаза закрыть, как он меня начал толкать:
— Таварыщ старший лейтенант! Нэмцы! — шептал этот сын гор так громко, что немцы за почти три сотни метров не услышали только потому, что не заглушили двигатель мотоцикла.
— Хватит вопить, Вартанян! — буркнул я, посмотрев на площадку перед входом в дот. — Это даже не передовой отряд. Минут двадцать еще, не меньше.
Сержанта я успокаиваю, а сам весь на нервах: а ну как окажутся немцы не такими придурками и не полезут всем коллективом внутрь? А если сначала начнут разминирование возле моей позиции? Понятное дело, УР я всё равно взорву, но хочется всё же с приятным добавлением.
Разведчики покрутились, позаглядывали повсюду, убедились, что из-под земли не выскочат орды злобных большевиков, да и поехали назад.
Минут через пятнадцать прибыли саперы. Пятеро специалистов полезли внутрь и начали обследовать помещения. С довольным гоготом, который даже нам было хорошо слышно, они оценивали качество работы и снимали мины местных.
Еще через двадцать минут приехало какое-то начальство на ганомаге. Человек восемь. Мне не видно было, кто там руководил этим кагалом, но двое были с серебряными погонами, не меньше майора, значит. Петлицы черные, инженера, надо же. Коллеги. После доклада саперов, еле сдерживающихся от смеха, они устроили что-то вроде митинга, долго бубнели и размахивали руками. Рассматривали мины, качали головами. Появился даже фотограф, который начал щелкать офицерье. Но в конце концов самый главный (раз все послушались, значит, он и был главным) поддался моим мысленным приказам и полез внутрь, подсвечивая себе фонариком. Ну, остальные за ним тоже потянулись на экскурсию.
Тут и наступил мой выход на арену. Вернее, я как сидел в нычке, так и остался, но ручку-то кто крутил? Старший лейтенант Соловьев. Это вам не хухры-мухры! Большого бабаха, как в кино показывают, не было. Это же сколько тонн взрывчатки надо, чтобы до самого неба куски летели? На таком объекте — до хрена. Или даже килограмм на двести больше.
Земля вздрогнула, ухнуло один раз, глубоко, глухо, но курившие у входа гаврики, которые недавно доложили об успешном разминировании объекта, попадали. Не дураки, поняли. Подхватились, побежали. Само собой, не начальство спасать. Тут же сразу шандарахнуло второй раз, а потом и третий. Вот тут камрады окончательно поняли, что ошиблись, потому что грунт местами немножечко начал проседать. А это что значит? Что кресты можно ставить прямо на поверхности, потому что доставать доблестных, но глупых офицеров, придется долго. Если вообще получится.