Сапфир
Шрифт:
– А тебе не пришло в голову, почему это он вдруг решил тебя облагодетельствовать – ведь он с тобой только что не груб?
– Он сказал, что, по его мнению, мы должны наладить хорошие отношения, поскольку мы работаем вместе, и что это хороший способ положить начало дружбе.
– Ну так он лгал, это очевидно. – И Регина направилась к двери.
– Что ты собираешься делать? – спросил Уилл.
– Пойду к нему и уволю прямо сейчас.
– Но как же мы обойдемся без него?
– Ничего, найдем кого-нибудь. Я не хочу, чтобы у меня работали непорядочные люди.
Когда она подошла
– Регина!
– Да, Уилл?
– Я очень сожалею, что это произошло.
– Одних сожалений мало, Уилл. Ты должен измениться, или между нами все будет кончено, как ни горько мне говорить это.
Она вышла и направилась к мастерской Мондрэна. Прежде чем постучать, она повернула ручку и с удивлением обнаружила, что дверь не заперта.
Мондрэн собирал свои вещи в две сумки. Взглянув на Регину с кривой улыбкой, он сказал:
– Я ждал вас, Регина.
– И по этой причине вы собираете вещи? – Она кивнула на сумки.
– Да. Я видел, как вы вошли в кабинет вашего мужа, и понял, что этот слабохарактерный малый расскажет вам, как и где он достал сапфиры.
– Возможно, Уилл и бывает иногда слабым, но он по крайней мере честен! – сказала Регина. – Зачем вы это сделали, Петер?
– И вы еще спрашиваете! – Он защелкнул замок на одной из сумок. – Я предлагал вам свою любовь, я предлагал жениться на вас, но вы меня отвергли. А потом вышли за этого вот, за Уилла Лоуген а.
Она смотрела на него, сощурив глаза.
– Так это вы написали обе записки, да? Как же это я не догадалась! Хотя на самом деле я в общем-то знала это – понимала какой-то частью рассудка, но мне не хотелось оказаться лицом к лицу с истиной, не хотелось признаваться себе в том, что человек может быть таким злым. Кем бы вы ни были, Петер, я ведь считала вас слишком джентльменом, чтобы поверить в то, что вы опустились до подобных низостей.
– У джентльмена тоже есть чувства. – Его лицо напоминало маску ненависти и отчаяния, а голос был полон боли. – Вы заставили меня страдать, Регина, и чем больше я думал об этом, тем сильнее разъедала меня боль. Мне нужно было отплатить вам.
– Я могу возбудить против вас судебное дело.
– По какому обвинению? Я не совершил ничего противозаконного.
– А искусственные сапфиры?
– Я не говорил вашему мужу, что это настоящие камни. Я просто отвел его к человеку, который хотел их продать. Ваш муж имел дело с камнями многие годы. Разве я виноват в том, что он не смог отличить природный камень от искусственного? И продал сапфир не я, а продавец камней.
– Но когда вы повели Уилла покупать камни, он сильно пил. Его суждение не могло быть верным.
– Но не я же виноват в этом. Посмотрите правде в глаза, Регина. Ваш муж – человек слабый.
– Возможно, вы и правы. Но вашу вину это отнюдь не уменьшает. Я, похоже, не смогу преследовать вас по закону, но, конечно же, прослежу, чтобы ни одна ювелирная фирма в Нью-Йорке не взяла вас на работу.
Он пожал плечами и запер вторую сумку.
– Меня это не тревожит. Я предвидел, что вы все узнаете и уволите меня. Я заказал билеты на пароход, который уходит завтра. Я возвращаюсь в Лондон. Мне вообще не стоило уезжать оттуда.
Регина
– Вот что меня интересует, Петер. Вы человек злобный и мстительный, судя по всему, что произошло. Так почему же вы не сказали Брайану, что Майкл – его сын?
– Я ничего не имею против вашего ублюдка-сына. – Его глаза блеснули. – Больше того, я уверен: чем больше времени пройдет до того, как Макбрайд узнает о своем сыне, тем больше он будет злиться на вас.
Объявление Регины появилось во всех газетах на следующий день. Она вырезала его из газеты и прикрепила к витрине магазина.
«Это – извинение перед всеми моими покупателями, теперешними и будущими. Я допустила ошибку. «Драгоценные изделия Пэкстон» продали искусственный сапфир как природный. Дело уладилось, и я даю свою личную гарантию, что это никогда не повторится. Следующее далее письмо говорит само за себя.
Регина Лоуген».
Далее следовало такое добавление:
«Миссис Регина Лоуген, владелица фирмы «Драгоценные изделия Пэкстон» по собственной инициативе приехала ко мне и не только выплатила мне полную стоимость искусственного сапфира, который я купил в ее магазине, но также возместила моральный ущерб, подарив моей жене прекрасный природный сапфир. Моя жена и я благодарны миссис Лоуген за этот щедрый дар. В будущем я без каких-либо опасений буду покупать драгоценности в ее магазине. Клянусь, что все здесь написанное – правда.
Джереми Фостер».
Когда вечером Регина вошла в свою квартиру, ее поджидала Бетель. Глаза экономки покраснели от слез.
– Ваш муж ушел, миссис Лоуген. Он собрал вещи в чемодан и уехал. Он просил меня передать вот это.
С упавшим сердцем Регина взяла из рук Бетель сложенный лист бумаги. Открыв его, она прочла:
«Моя дорогая Регина, у меня нет слов, чтобы выразить тебе, как я сожалею обо всех неприятностях, которые я навлек на тебя своим безответственным поведением. Я знаю, как тебе хочется иметь звездчатый сапфир. Поэтому я уезжаю за границу на поиски такого сапфира и не вернусь, пока не найду его и не смогу высоко держать голову. Может быть, тогда ты отыщешь в себе силы простить меня. И не забывай: как бы я себя ни вел, я люблю тебя больше жизни и всегда буду любить. А пока прощай, любовь моя, будь благополучна. Пожалуйста, поцелуй за меня Майкла и скажи ему, что он сможет гордиться своим отцом, когда опять увидит его.
Уилл».
Глава 20
– Регина! – В телефонной трубке раздался голос Брайана. – Я звоню, чтобы сказать вам, что ваше объявление во вчерашних газетах – гениальный ход! Оно не только убедит ваших покупателей, но и пригладит взъерошенные перышки ваших конкурентов. Я уже слышал от нескольких из них, что они очень довольны.
– Спасибо, Брайан, – проговорила Регина глухим голосом. Она проплакала всю ночь и решила, что больше плакать не станет; и вот теперь глаза ее опять наполнились слезами.