Сапиенс , как вирус
Шрифт:
— Всё в порядке! — зашептал Вирусапиенс. — Если Садовник и вернется в это тело, то он будет знать, что мы его ищем. Пора убираться, а то старичок не выдержит, когда увидит меня во плоти. Он-то думает, что говорил с Богом.
Друзья удивленно уставились на Вирусапиенса, ожидая пояснений. Но тот, не дожидаясь пока отец Михаил придет в себя, быстро зашагал к двери.
— Он прав, нужно уходить, — поторопил Дмитрий. — Все к машине!
И бросился следом.
Столкнувшись с Игорем, Жора заговорщески подмигнул.
— Нас
Здоровенный детина сунулся в дверь, споткнувшись о собственную рясу, громко чертыхаясь, влетел в келью.
— Не богохульствуй! — раздался мягкий голос отца Михаила и вслед за этим послышался радостный вскрик молодого монаха.
— Молодые люди! Постойте! — донеслось из-за открытой двери, и на пороге появился взволнованный батюшка.
— Может я смогу хоть чем-то вам помочь? — поинтересовался священник.
Посмотрев на Потемкина, он вздрогнул и попятился к двери, словно увидел приведение.
— Я знаю тебя! Я видел тебя! Ты — дьявол! — зашипел отец Михаил, осеняя себя крестом.
— Тьфу ты! Что внутри, что снаружи! — пробормотал Дмитрий, ускоряя шаг и оглядываясь в поисках Вирусапиенса.
Тот словно сквозь землю провалился. Только что его светлая шевелюра мелькала впереди и вот, — уже нет нигде.
— Или мне кажется, или раньше батюшка был посмелее, — задумчиво произнес Ванькин.
Шедший впереди Потемкин остановился.
— Вы Вируса не видели?
— Я, видел! — откликнулся Анатолий. — Он в компьютерный зал шмыгнул, пока вы с батюшкой во взаимной нелюбви объяснялись.
Ванькин, задрав голову к небу, уперся взглядом в темнеющую в небесной вышине гигантскую кляксу.
В глазах атлета заплясали злые чертики.
— Что делать будем, бойцы? — прохрипел он. Повернулся к красному апельсину, висевшему на противоположной стороне небосклона, и мгновенно меняясь в лице, пробормотал:
— Неужели потухнет?
Встряхнулся.
— Я так понимаю: с садовником мы прокололись? — поинтересовался он недовольно.
— Не мы, а вы! — пропищал Анатолий чужим голосом, явно кого-то изображая.
Дмитрий был уверен, что где-то уже слышал и этот голос, и эту фразу.
— А ты? — рявкнул Илья. — Знаешь где он?
— Не уверен на все сто, — улыбнулся молодой, человек, и, постучав пальцем по лбу, продолжил, — но думаю здесь, есть все необходимое, чтобы его найти. Я ведь встречался с ним, когда заблудился в пространстве и времени.
Дмитрий с удивлением посмотрел на товарища.
— Ну, я вам рассказывал про чудилу в непонятной лаборатории, застрявшей где-то между мирами. Если бы не он, то я бы еще долго трепыхался, пытаясь писать против ветра. Он мне подсказал про возвращающую силу, действующую между временами, и посоветовал ей не сопротивляться. Первый — так, кажется, он себя назвал.
— Нужно только заглянуть в мои
— Да ты не бойся, братишка! — подбодрил он насупившегося Потемкина, — Мне скрывать нечего.
Смотри!
"Боже мой, чего тут только нет!"
Потемкин, погружаясь все глубже, осторожно пробирался сквозь джунгли переплетенных воспоминаний. Свежие события яркими объемными картинками мелькали перед глазами. Занимающие основное пространство оперативной памяти телохранителя они были неупорядочены и походили на цветастое тряпье, развешанное в лавке старьевщика.
Протиснувшись сквозь яркие эмоционально-окрашенные заросли, Дмитрий ожидал увидеть спокойствие и порядок основного хранилища жизненного опыта. Но не тут-то было. Нагромождение пестрых впечатлений, бесчисленное количество песен и шуток, отрывки из фильмов, смешанные с реальными событиями из жизни, — все это упаковывалось, и хранилось в больших информационных массивах. И только за ними были видны спрессованные пласты черно-белых образов.
Старые воспоминания, отслужившие своему хозяину, превратились в забытые мыслеформы.
Слишком старые — постепенно умирали, превращаясь в пыль бессвязных символов.
Кое-где, правда, сохранились остатки эмоционального окраса и запаха. Кое-где просматривались более глубокие чувства.
Разглядывая чужую жизнь, Потемкин смутился.
Сменив диапазон восприятия, он быстро просмотрел события последнего времени, сохранившиеся в памяти телохранителя.
Осколки раздробленных воспоминаний ничего общего с Садовником не имели.
Всплывающие лица — знакомые и неизвестные.
Дикари, больше похожие на обезьян, маленькие и не очень, гиганты.
Прыжок, еще один, еще…
Анатолий прыгал, все сильнее погружаясь в прошлое. Сотни, тысячи хаотических прыжков. Тысячи попыток человека противостоять силе влекущей его домой, в своё время.
Ярко-освещенный зал, напоминающий научную лабораторию… Прыжок… профессор, Галочка, идиот в сиреневых штанах…
Стоп! Назад!
Сверкающая белизна стен, столы с несметным количеством склянок, пробирок и колб.
В углу зашуршало и от одного из столов, отделилась, едва различимая, белая фигура. Человек в белоснежном балахоне, больше напоминающий ангела, повернулся.
Нет. Не человек.
В том, что перед ним «нечеловек», Дмитрий не сомневался. Вот только определить где в это время находился телохранитель, не представлялось возможным: с навигацией у дезориентированного Анатолия дела обстояли очень и очень плохо.
— А вы мне мешаете, — недовольным тоном закричал незнакомец с лицом седобородого старца.