Саспыга
Шрифт:
Я долго сижу на крайнем камне, за которым начинается такая зеленая, такая мягкая на вид травка. То покрываюсь липким потом, то холодею и перестаю чувствовать обледеневшие руки. Я чувствую, как камни качаются над бездной, как ненадежно и неплотно они уложены, как велики зазоры, в которые может провалиться разум. Я слышу рев воды в трещине, рычащий вопль реки из слез — и знаю, что, если упасть в нее, она обглодает мясо с костей, как ядовитый и хищный зверь. Человеку нечего делать на этой радостной полянке у подножия белой коновязи. Если я шагну на нее, мое сердце остановится от ужаса.
Я медленно спускаю с камня одну ногу. Потом другую. Я ступаю на изумрудную полянку, и мир, качнувшись,
— Я там кофе сварила, — говорю я. Мой голос звучит тонко и придушенно, словно что-то не выпускает его изо рта, запирает внутри. Это что-то — я. Это я не хочу говорить, чтобы не чувствовать себя глупо, чтобы не выглядеть сумасшедшей, и какой в этом смысл? Я больно прикусываю губу, одну руку запускаю в волосы, сгребаю их в пучок, тяну. Другой — сжимаю щеку, едва не оставляя на ней царапины. Боль отрезвляет. Я не сошла с ума, разговаривая с пустотой. Просто делаю все, до чего могу додуматься.
— Я его в термос залила, кофе-то, — снова говорю я, и теперь мой голос звучит почти нормально, даже, наверное, обыденно. — На двоих маловато, но, пока пьем, вскипятим еще. Кажется, это Бразилия, я не большой спец, но там нотки чернослива, специй и орехов, очень неплохо, и, главное, ни тени шоколада. Тебе должно понравиться, — я перевожу дыхание. Вдох. Выдох. — А Суйла тебя ждет. И знаешь, я подумала хорошенько, и вот что: нам на обратном пути лучше верхом добраться до подъема и прямо там заночевать — ну, там, где ты меня ждала, там хорошее место. А с утра пораньше через речку без седел перейдем, и я Суйлу с Карашем обратно шугану. Им здесь надо остаться, а то сквозь Суйлу уже пейзаж просвечивает, да и Караш не лучше. Вылезем — там пешком можно вылезти, я теперь знаю, — и пойдем потихоньку. Возьмем только самое-самое, ну и перекусить. Устанем, конечно, как собаки, ноги посбиваем и на бродах в сапоги начерпаем, но к вечеру будем на базе… — снова обещаю, думаю я. Но на этот раз я хотя бы верю в свои обещания. — А суп я сварила из фасоли — Аркадьевна дала банку красной фасоли, я туда еще колбы кинула, зиру, кориандр… Пахнет так, что слюной захлебнуться можно. Я тебе в прошлый раз саранку копнула, хотела в суп бросить, но, знаешь, сгрызла сама, когда ты, ну… А в этот раз не стала — не стоит оно того, я тебе лучше покажу — там один куст уже зацвел. А река забрала у меня куклу для говорения, — я сглатываю. — Но, знаешь, я думаю — можно и без нее, она же все равно в голове… Твои вещи я оставила здесь, когда уезжала, палатку тебе уже поставила, а спальник, наверное, в арчимаке, да? Я не стала искать, это ты уж сама, спальник расстелить недолго… И, знаешь, мне ужасно интересно, что ты все это время читала. Ты, наверное, не любишь, когда спрашивают, раз оборачиваешь книги, но я просто извелась от любопытства. Уверена, что-то хорошее, и я все думала — а вдруг я тоже это люблю, вдруг — за то же самое, было бы здорово…
Я говорю и говорю, что-то глупое, необязательное, несу чушь, сидя над трещиной в теле мира. Мои волосы стоят дыбом, спина онемела от напряжения, а бок, которым я приваливаюсь к коновязи, стал влажным и холодным, почти ледяным. И, как всегда, когда говорить необходимо, я не знаю, что сказать.
— Ну и в историю мы влипли, рассказать кому — не поверят… — Я вздыхаю, замолкаю на секунду, облизываю
Слова тяжелеют от налипающего на них отчаяния, и, когда у воздуха появляется привкус крови и тления, я замолкаю. Размазываю по лицу дорожки слез. А потом слышу, как сухо шелестят костлявые лапки. В разрез на животе мира стекает ручеек щебенки, и по неустойчивым камням скользит серая невесомая тень. Саспыга на мгновение замирает, а потом ступает на яркую траву: черно-белый нерезкий снимок, вклеенный в кричащую картинку. Мой рот наполняется слюной, и я вспоминаю, что не ела толком со вчерашнего дня. Мои ноздри забивает сладкое дыхание саспыги, все слова уходят, и я могу смотреть только на костлявые лапки в мягкой оторочке перьев.
Думаю: если обойтись без подробностей, то все будет нормально.
Думаю: не буду поднимать глаз, и тогда темнота скроет все лишнее.
Думаю: я никогда и никому не расскажу эту историю. Я не расскажу ее даже себе.
Я вцепляюсь пальцами в землю, вырывая клочья травы, и мое дыхание превращается в сухой свист. Корни травы пахнут горькой плесенью. Мое поле зрения сжимается до круга размером чуть больше тарелки; в него попадают только трава, лихорадочно подрагивающая саспыжья лапка и камень, отколотый от одной из белых скал. Я вспоминаю, как мы с Ильей рассматривали эти скалы в бинокль, сверху, с его любимой секретной точки, и мечтали, как доберемся до них, посмотрим вблизи сами и покажем другим. Я больше никогда не увижу и не почувствую ничего подобного. В моей жизни больше не будет ничего красивого и интересного, потому что я никогда не смогу поднять глаз.
И мне даже не будет от этого грустно.
— Не хочу, — говорю я
и смотрю в лицо саспыги, почерневшее сморщенное личико в облаке серых перьев, и говорю:
— Привет, Ася.
Старикашку Имбиря, морду рыжую, нашел Ленчик на тропе над речкой, там, куда Имочка никогда не забредал, но где его удобно было оставить, никому не попавшись на глаза.
А по ночам иногда вдруг подсаживается к костру городской на вид мужик, плачет и говорит, что ищет свою девушку, а сквозь самого огонь виден, — и тут надо не подавать виду и предложить ему что-нибудь сладкое; тогда он вежливо откажется и уйдет.
Стертые ноги хорошо лечить кашицей из лопуха; если попросить, Наташа нарвет его на краю огорода, там, где он особенно сочный, а Аркадьевна закинет листья в блендер.
Саспыгу можно не есть.
УДК 821.161.1-31
ББК 84(2Рос=Рус)6-44
Ш17
Оформление переплета Елизаветы Корсаковой
Иллюстрация Виктории Лебедевой
Издательство благодарит литературное агентство
«Banke, Goumen & Smirnova»
за содействие в приобретении прав
Шаинян, Карина Сергеевна.
Ш17 Саспыга : роман / Карина Шаинян. — Москва : Издательство АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2025. — 381, [3] с. : ил. — (Другая реальность).
ISBN 978-5-17-168178-4
Карина Шаинян — писатель, автор романа «С ключом на шее» и других книг.
Если мертвые кони как ни в чем не бывало прибиваются к табуну, а живых людей забывают в тайге, — это значит, что по горам Алтая снова ходит саспыга. Нет ничего вкуснее ее мяса. И нет ничего желаннее.
Последний из рода Демидовых
Фантастика:
детективная фантастика
попаданцы
аниме
рейтинг книги
Имперец. Том 1 и Том 2
1. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
рейтинг книги
Меч Предназначения
2. Ведьмак
Фантастика:
фэнтези
рейтинг книги
Случайная жена для лорда Дракона
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
На изломе чувств
Любовные романы:
современные любовные романы
рейтинг книги
Здравствуй, 1984-й
1. Девяностые
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Фантастика:
эпическая фантастика
рейтинг книги
Барон ненавидит правила
8. Закон сильного
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IV
4. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
рейтинг книги
Хранители миров
Фантастика:
юмористическая фантастика
рейтинг книги
