Сатисфакция
Шрифт:
Ну где там Поплавский?
Словно в ответ на мои мысли зажужжала «машинка», и через секунду рядом приземлился высокий худой силуэт. Едва дождавшись, пока он отстегнется от троса, я вскочил на ноги, дергая за собой похищенную невесту, и скомандовал:
— Вперед!
Захлопал гранатомет: Поплавский продолжал сеять хаос и ставить дымовую завесу. Вот только сейчас она уже нас не спасала.
— Не стрелять! — прогремел мегафон, пытаясь перекрыть вой сирен и лай громкоговорителей, которые все еще не успели отключить. — Брать живыми! Это приказ!
Брать живыми — это хорошо. Работающие
Ладно. Не важно. То, что по нам не станут стрелять без разговоров, это, конечно, радует, вот только и я совсем не хотел бить насмерть. Гвардейцы — не враги, и отправлять их на тот свет только потому, что они выполняют свою работу — пожалуй, чересчур. Даже для меня.
Так что — максимум по конечностям. И то в случае крайней необходимости.
Едва я перепрыгнул через невысокий заборчик, ограждающий собор от площади, как прямо на нас из дыма выскочили две плечистые фигуры в армейских комбинезонах. Правда, они, увидев меня, кажется, удивились гораздо сильнее, так что отреагировать я успел.
Первого гвардейца я ударил в челюсть рукоятью пистолета, моментально срубив его, словно молодой дуб. Второго пришлось свалить «Молотом» — вполсилы, чтобы не покалечить, но беднягу все равно отбросило и протащило по земле. Бросив взгляд назад, я убедился, что Поплавский и моя спутница перебрались через забор, и снова рванул вперед…
Чтобы уже через секунду едва не закончить свой бег.
Приклад автомата вылетел из дыма настолько неожиданно, что я едва успел его заметить. В последний момент поднырнув под удар, я распрямился пружиной, снова используя пистолет в качестве кастета. Когда рукоять соприкоснулась с подбородком, я даже услышал, как клацнули челюсти.
Надеюсь, страховка Преображенского полка покрывает услуги стоматолога — здесь они явно понадобятся.
Следующего гвардейца я просто бросил через себя, уйдя ему в ноги и резко разогнувшись — других вариантов не оставалось. Впрочем, судя по глухому удару за спиной, Поплавский не растерялся и сыграл в футбол тактическим шлемом, так что нападения сзади можно было уже не опасаться.
Сто метров, которые нам нужно было преодолеть от собора до ближайшего здания, показались самой длинной полосой препятствий, через которую я когда-либо проходил. Когда стена наконец, вынырнула из дыма, я с трудом сдержал торжествующий вопль, вскинул пистолет и несколькими выстрелами высадил стекло в подвальном помещении. Не останавливаясь, рыбкой нырнул внутрь, перекатом уходя вглубь помещения, тут же вскочил и бросился вперед, слыша, как за спиной Поплавский помогает проникнуть внутрь похищенной невесте. Взбежав по короткой лесенке, я пнул дверь, оказался в парадной и стремглав бросился к дверям, ведущим во двор. Они, как и следовало ожидать, оказались не заперты.
Над выбором транспорта для побега при планировании операции мы особенно не заморачивались. В условиях, когда все основные магистрали и мосты перекрыты, а тебе предстоит пробираться по узким улочкам и преодолевать нестандартные препятствия, ничего лучше мотоцикла представить попросту невозможно.
Мы и не представляли.
Выскочив
Я его выбор, конечно, оценил, но и удивил он меня немало: на мгновение снова возникло ощущение, будто мы собираемся не отрываться от погони, в результате которой, скорее всего, расстанемся со своими стальными конями навсегда, а едем на байк-фестиваль — исключительно повыпендриваться.
Впрочем, Поплавскому виднее. Видимо, может себе позволить. Главное — чтоб водил нормально… В чем я практически не сомневался. Мой сосед по блоку оказался полон скрытых талантов, и рано или поздно я все же поинтересуюсь, где и в каких условиях он их развивал.
Запрыгнув на байк, я бросил взгляд на часы. С момента начала операции прошло каких-то три безумных минуты — а казалось, что мы бежим уже целую вечность. Сирены все еще надрывались, а вот громкоговорители, кажется, сумели заткнуть. Еще немного — и все окончательно очнутся и начнут действовать организованно.
И лучше бы нам за это время убраться куда подальше.
Мотоцикл отозвался на кнопку стартера гулким рычанием. А через секунду в сопровождении Поплавского подоспел и наш особо ценный груз. Я поморщился. Ездить на мотоцикле в свадебном платье — не лучшая идея, но времени на то, чтобы переодеться у нас не было совершенно.
По крайней мере, на этом этапе.
— Садись! — скомандовал я. — Держись крепче, но не впивайся. И главное — ничего не бойся. Все будет хорошо.
— Готов!
Сзади послышался басовитый рык «Дукати» Поплавского. Я кивнул, и, бросив взгляд через плечо, крикнул:
— Делай, как я!
И тут же до упора выкрутил газ.
«Самурай» сорвался с места, как бешеный пес с цепи, одним прыжком пересек двор и нырнул под арку, вылетая на улицу. Я вжал тормоз, выставил ногу, поворачивая байк на месте, и снова крутанул газ, оставляя за спиной блокпост, перекрывающий подъезд к собору. Гвардейцы еще пытались сообразить, что за два ревущих монстра выскочили прямо на них, а мы уже проскочили короткий промежуток дороги и свернули с Вознесенского проспекта на Конногвардейский бульвар.
Пролетев до пересечения с переулком, я оттормозился до протестующего визга резины, и, с трудом удержав мотоцикл, вывернул по направлению к Мойке. «Самурай» рвался из-под меня, будто норовистый конь. Такие дистанции для него расстоянием не считались, он не успевал толком разогнаться и словно нервничал, когда я сбрасывал обороты могучего мотора — тот сразу же на начинал сердито тарахтеть и вздрагивать, отдавая в руль сердитой пульсацией.
Однако развить столь любимые японским зверем «двести плюс» пока было негде. Вся надежда только и была на вот такие резкие броски с резкой сменой направления. По крайней мере, пока не подоспели вертолеты.