Сатисфакция
Шрифт:
Когда подоспеют — станет однозначно сложнее. А значит — нам нужно уйти до того момента, как они покажутся в поле зрения.
Снова резкий поворот, на этот раз — на Большую Морскую. Снова рывок — и снова торможение до скрипа колодок и истеричного стрекота системы АБС. Все автомобильные мосты были перекрыты мощными блокпостами, сквозь которые только на танке прорываться, а вот пешеходные, как я и ожидал, охранялись лишь пешими патрулями гвардейцев.
Чем мы и воспользовались: пролетели через Почтамтский мост, едва не снеся двух автоматчиков… И тут
Послышался вой сирен, а через секунду совсем неподалеку от нас на набережную Мойки выскочило несколько полицейских машин. Я бросил взгляд в небо: так и есть. Один из вертолетов поднялся выше и завис, явно координируя действия силовиков на земле. А значит, нужно торопиться, пока кордоны не начали ставить прямо на пути нашего движения.
Впрочем, траектория побега настолько безумна и непредсказуема, что вряд ли у них это получится.
Поддав газу, я бросил мотоцикл вперед, чувствуя, как впивается в меня спутница. Ладно, главное, чтоб не свалилась и не поймала пулю, а остальное я как-нибудь переживу. Бросив взгляд назад, я заметил, как Виталик, удерживая руль одной рукой, развернулся и садит из гранатомета по проезжей части, создавая непроницаемую завесу между нами и преследователями.
А ведь и не скажешь с виду, что в этом тощем теле столько силы — садить из револьверного «Бульдога» с одной руки, да еще и на ходу…
Когда мы внаглую пролетали перед носом гвардейцев, перекрывающих Фонарный мост, к погоне присоединилась еще пара машин. Громкоговорители надрывались, требуя от нас остановиться, но я только усмехался в ответ.
Ребята, вы что, действительно считаете, что я зашел настолько далеко, чтобы сейчас просто сдаться? Ну, тогда вы просто идиоты, честное слово!
Сзади застучал автомат, и моя спутница взвизгнула.
Твою ж… Они опять стреляют? Совсем с ума сошли, что ли? Ох, чувствую, кого-то приложат за такую инициативу — да так, что мало не покажется.
В течение нескольких последующих секунд стрельба не то, что не стихла, а только стала интенсивнее. И я, заложив вираж, бросил байк в левый поворот. Маршрут планировался немного другой, но упрямые болваны за спиной внесли в него коррективы — так что пришлось импровизировать. Пролетев через какой-то переулок, мы снова пересекли Вознесенский проспект, и я снова свернул, завиляв по узким улочкам. Поплавский держался сзади, как приклеенный.
Так, теперь главное чтобы не подвела память…
— Штаб, прием, что с поездом? — прокричал я в гарнитуру, надеясь, что сквозь рев двигателей и шум ветра мои слова можно разобрать хотя бы наполовину.
— Поезд в пути, расчетное время подачи — три минуты, — бесстрастным голосом отозвался Корф.
Я выругался. Мало. Стоит только где-то задержаться — и все. Кто на поезд не успел, к бабушке уже не едет. Долбанный вертолет!
Канал Грибоедова появился передо мной так неожиданно, что я едва успел оттормозиться. Короткая секунда, чтобы сориентироваться на местности…
Ага, есть! Я вывернул руль вправо и крутанул газ.
Здесь уже
— Две тридцать! — послышалось в наушнике.
— Успеем! — сжав зубы, прошипел я — скорее самому себе, чем Корфу.
Вдали снова завыли сирены, но было уже поздно — мы почти добрались до места.
Свернув с набережной Грибоедова прямо на тротуар, я отправил «самурая» в последний бросок — и, скорее всего, последний не только на пути следования, но и вообще. Уже скоро нам с верным байком предстояло расстаться, и что-то мне подсказывало — вряд ли мы увидимся снова…
Что ж. Принцесса стоит смерти, а ее похищение — мотоцикла… и даже двух. Других вариантов у нас определенно не имелось.
Пролетев по тротуару, я сбросил скорость и нырнул прямиком в подземку. Под колесами застучали ступени третьего спуска на Садовую, а за спиной, перекрывая разносящийся на всю станцию рев моторов, радостно завопил Поплавский.
Не удивлюсь, если спуститься в метро на мотоцикле всегда было его заветной мечтой.
Людей в метро не было — и тут снова подсуетился умничка Корф. Полчаса назад в полицию поступило сразу несколько анонимных сообщений о странных предметах, обнаруженных в разных закоулках станции. Времени остановить движение поездов и вывести из метрополитена людей у полиции хватило, а вот нагнать сюда личного состава — уже нет. Все специальные службы города и так работали на пределе возможностей, практически парализованные обеспечением безопасности церемонии, так что сообщение о минировании оказалось той соломинкой, что переломила хребет верблюду.
Пролетев мимо пары полицейских, явно обалдевших от такой картины, я ударил по тормозам и остановил байк.
— Слезай! — скомандовал я.
Едва пассажирка выполнила мою команду, я соскочил с мотоцикла, хлопнул его на прощание по баку и бросился к дверям.
— Закрыто! — послышалось за спиной. — Метро закрыто!
— У нас спецобслуживание! — хохотнул Поплавский.
И то ли дурачась, то ли действительно увидев в полицейских какую-то опасность, пальнул им навстречу из «Бульдога». Послышался надсадный кашель, а мы уже мчались вперед, оставив незадачливых стражей порядка за спиной наслаждаться клубами дыма.
— Куда! Нельзя!
Навстречу нам выскочила пара охранников, но увидев у меня в руках пистолет, а у Поплавского — гранатомет, парни благоразумно вернулась на исходную.
Ну и правильно. Вы не гардемарины и не лейб-гвардия, а в метрополитене столько не платят.
Перемахнув через турникет, я помог перебраться спутнице, схватил ее за руку и ринулся вниз по ступенькам. Всегда поражался глубине питерского метрополитена, но серьезным препятствием она стала для меня впервые — потому что счет шел уже на секунды.