Савмак. Пенталогия
Шрифт:
Через четверть часа Элевсина и Карбона вышли из ванной и протопотали резвыми козочками друг за дружкой над головами ужинавших рабов по лестнице на второй этаж.
Всё это время Герея ждала своей очереди в триклинии. Едва только Элевсина убежала в бальнеум, она поспешила перебраться на ложе к супругу. Дидим, исполнявший во время ужина обязанности виночерпия, и служанка Гереи, тихонько вышли из триклиния в противоположные двери, тщательно задвинув за собой пологи, но остались поблизости, готовые явиться по первому зову.
Наконец, чуть приоткрыв полог, служанка тихо доложила, что ванна свободна. Выскользнув из расслабленных рук мужа, Герея сама надела на него скифики и, держа, как коня за узду, за вздыбленный под полой хитона фаллос, потащила в бальнеум.
Тотчас проскользнувший с другой стороны в триклиний Дидим принялся торопливо набивать голодное брюхо остатками господского ужина (Левкон, Герея и Элевсина съели и выпили, как обычно, едва половину поданного на стол), после чего отправился на второй этаж, чтобы, как верный пёс, лечь спать у дверей хозяина.
К тому времени, когда, натешившись в ванной, Левкон на руках унёс жену в супружескую спальню, рабыни успели прибраться в триклинии и на кухне, поужинать вслед за рабами и перемыть посуду. Велев своим помощницам идти спать, Креуса направила шестерых "феодосиек" в освободившуюся ванну.
Задержавшийся на поварне Дул, взяв в каждую руку по миске с едой, понёс их в андрон Гагесу и его четырёхлапому помощнику.
Заперев местных рабынь и рабов в противоположных концах дома, Хорет и Арсамен вернулись в трапезную и, потеснив на скамьях ждавших своей очереди на помывку "феодосийских" рабов, сели ужинать. Креуса, перекусившая, как обычно, на ходу во время готовки, сама подала им принесенные из хозяйского триклиния объедки. Неторопливо, со вкусом поглощая господскую еду и запивая её господским вином, епископ с помощником щедро делились костями с сидевшей на задних лапах у торца стола брюхатой сукой.
Дав время рабыням поплескаться в оставшейся после купания хозяев ароматной воде, пока ужинали надсмотрщики, Креуса пошла выгонять их из ванной. Вошедшие следом Арсамен и Хорет, став в открытых дверях предбанника, молча разглядывали аппетитные молодые тела новеньких рабынь, обтиравшихся и одевавшихся у них на глазах без всякого стеснения, а напротив - с явным желанием обратить на себя внимание новых хозяев. "Феодосийки" уже с радостью успели отметить, что здешние рабыни и старше их, и далеко не так хороши, как они.
Выбрав себе
Вернувшись в коридор, она вошла в примыкавшую к рабочей комнате с правой стороны крохотную каморку, служившую ей спальней (напротив, через коридор, находилась дверь в спаленку Хорета). Почти всю её занимал широкий высокий сундук, на плоской крышке которого было настелено несколько старых овчин. Удостоверившись, что Дул, которого она последние несколько лет удостаивала быть своим сожителем, уже лежит под толстым шерстяным одеялом, ключница заперла на задвижку дверь, дунула на огонёк светильника и принялась не спеша раздеваться.
Феодосийские рабы, перейдя из трапезной в тесный, тёмный предбанник, сняли по приказу вернувшегося для присмотра за ними Хорета одежду и обувь, после чего Хорет запустил в ванну первую пару.
Жадно вдыхая насыщенный дурманящими не хуже конопляного дыма ароматами воздух, рабы с наслаждением погрузились по уши в охолонувшую, но всё ещё достаточно тёплую воду.
– С головой погружайтесь, с головой!
– подсказывал стоявший в дверях надсмотрщик.
– Топите ваших блошек и вошек в воде! У нас тут и своих хватает! Ха-ха-ха!
– загоготал он.
Дав им поплескаться одну-две минуты, Хорет, помня о томившейся в его постели круглозадой рабыне, выгнал их из ванной и отправил туда следующую пару.
– Эх, хорошо!
– проурчал, вытирая пропитанным волнующими женскими запахами рушником раскрасневшееся лицо и грудь покрытый, как лесной таврский медведь, с головы до ног густой бурой шерстью бастарн Бусирис.
– Никогда ещё так сладко не пах!
Рабы в предбаннике засмеялись.
– Жаль, что нас не отправили мыться с рабынями. Уж я бы...
– Но ты! Поговори у меня!
– Хорет поднёс к носу бастарна тяжёлый волосатый кулак.
– Запомните, жеребцы: тут вам не Феодосия! Епископ уже говорил вам, но для непонятливых я повторю ещё раз: кто полезет без дозволения на рабыню, получит от меня для первого раза полсотни плетей. А кто попадётся во второй раз - отправится на перевоспитание в усадьбу. Там и жратвы поменьше, и работы побольше, и надсмотрщики не такие добрые, как мы с Арсаменом. Ха-ха-ха!.. Друг друга втихаря дрючьте, сколько хотите, а к бабьим дырам вас допустят только в праздники, да и то лишь тех, кто этого заслужит усердной работой и примерным поведением. Вот такие у нас здесь порядки. Уяснили, сынки?