Савмак. Пенталогия
Шрифт:
– Так может, пока не поздно, пусть один из наших скифов отправит его меткой стрелой на встречу с отцом?
– предложил Апемант.
– Вот как раз уже поздно, - возразил Формион.
– Надо было это сделать пару месяцев назад, когда он только здесь появился, - поглядел он на братьев с укоризной.
– Но кто ж тогда мог подумать, что этот нищий бродяга будет представлять для нас опасность!
– воскликнул в своё с братом оправдание Стратон.
– Но может ещё и не поздно, - вмешалась в разговор мужчин Мессапия.
– Его смерть накануне выборов послужит для всех предостережением и уроком, что не стоит шутить со скифами.
– Верно!
– воскликнул горячий Апемант, ударив кулаком по кожаной обивке лежака.
– Нет, не стоит, - молвил Формион после минутного раздумья.
– Это убийство может повредить нам. Напугав народ, можно вызвать с его стороны действия обратные ожидаемому... Не будем пока торопиться. Дождёмся,
– Боюсь только, что этот Минний унаследовал от отца не только бойкий язык, но и ослиное упрямство, - молвил вполголоса, поставив на столик допитый канфар, Стратон.
– Как знать, как знать, - покачал задумчиво седовласой головой Формион.
– Надеюсь, он всё-таки окажется умнее...
И вот наступил день экклесии.
Днём ранее отбывшие свой срок иереи, демиурги и эйсимнеты, как полагается, почтили оказывавших им весь год незримое содействие полисных богов благодарственными жертвами и дарами.
Едва забрезжил рассвет, граждане Херсонеса, кроме разве что лежачих больных, одевшись потеплее и прихватив с собой приготовленные заботливыми жёнами и матерями дорожные кожаные и холщовые сумки с едой и питьём на целый день, как ручейки во время дождя, потянулись со всех концов города на агору, стремясь занять места поближе к алтарю. Громкоголосые глашатаи лишь для порядка пробежались по улицам навстречу людскому потоку с напоминанием о сегодняшнем народном собрании. К моменту, когда заканчивающий своё годичное "царствование" жрец-басилей Гиппоклид, дождавшись, когда золотисто-оранжевый диск Гелиоса, показался над гребнистой спиной Геракловой горы, возвестив начало нового дня (день выдался ясный, словно по заказу), заклал на алтаре Зевса-Херсонаса тучного белого барана и определил по внутренностям жертвы вместе с помогавшими ему многоопытными в гаданиях жрецами, что боги дали добро на проведение экклесии, площадь от края до края была заполнена шестью с лишним тысячами граждан в возрасте от 20-ти до 80-ти и более лет.
Иереи, эйсимнеты и демиурги - правители полиса (сохранявшие свои полномочия до принесения присяги теми, кого народ изберёт им на смену) расположились на двух нижних ступенях алтаря и огороженном вокруг него массивными бронзовыми цепями двухшаговом пространстве.
Избираемые собранием полноправных граждан сроком на один год в первый месяц нового года коллегиальные органы, осуществлявшие управление повседневной жизнью полиса, состояли из 12 коллегий и полисного Совета (Буле). Коллегии были следующие: коллегия иереев (жрецов), уполномоченных экклесией общаться с богами от имени всего народа и полиса, распоряжаться храмовыми землями, рабами-иеродулами, дарами и пожертвованиями; коллегия архонтов, которые созывали и вели народные собрания, председательствовали поочерёдно на заседаниях Буле и совещаниях своих коллег по правительству; коллегия номофилаков ("стражей закона"), контролировавших исполнение полисных законов, правительственных постановлений и судебных решений - в их подчинении был отряд следивших за порядком в городе гинекономов и городская тюрьма; коллегия симнамонов (глашатаев) - помимо информирования граждан о созыве экклесий, наступлении праздничных дней, решениях правительства и тому подобного, их обязанностью было следить за событиями в соседних землях и государствах; коллегия Девяти - заведовала сбором денег в полисную казну; коллегия Семи - следила за сохранностью полисной казны, распоряжалась расходованием средств на государственные нужды и чеканкой новых денег, в случае необходимости инициировала обложение жителей полиса (граждан и метеков, либо только метеков) дополнительными либо чрезвычайными налогами; коллегия стратегов - заведовала всеми военными делами на суше и на море; коллегия агораномов - следила за порядком на рынках, качеством товаров и монет, правильностью мер и весов; коллегия астиномов - управляла государственными рабами и мастерскими, следила за сохранностью городских стен и общественных зданий; коллегия ситонов - отвечала за полисную хору, землеустройство, закупку хлеба в государственные хранилища и продажу его по твёрдым ценам в случае продовольственных затруднений; коллегия гимнасиархов - заведовала гимнасием, палестрами, обучением и воспитанием юношества, устройством спортивных состязаний, контролировала гимнастов и учителей; и наконец - самая многочисленная коллегия судей ведала судопроизводством.
Все члены коллегий назывались демиургами ("мастерами"). Каждая коллегия имела также штат секретарей-логографов (как правило, это были молодые люди в возрасте от 20-ти до 30-ти из достойных семей, постигавшие секреты управления полисом, чтобы со временем заменить в коллегиях своих состарившихся отцов) во главе с главным логографом Совета, избираемым его членами из своей среды. Полисный Совет состоял из 33-х эйсимнетов ("рассудительных"), призванных контролировать
Таково было в главных чертах государственное устройство Херсонесской республики.
Первыми по традиции избирались иереи. Жреческая коллегия была единственная, в состав которой входили женщины, но поскольку женщины, несовершеннолетние, рабы и чужестранцы на экклесию не допускались (за этим строго следили охранявшие все входы на агору гинекономы), то о желающих послужить той или иной богине в качестве жрицы объявляли их мужья, отцы или братья. Мужчины на жреческие должности допускались по достижении сорока лет, для женщин возрастных ограничений не было*.
(Примечание. В др. Греции приносить жертвы и дары богам, обращаться к ним с просьбами и мольбами, как дома, так и в храмах, мог любой человек, не прибегая к помощи и посредничеству жрецов. Избранным всенародно жрецам сограждане доверяли приносить жертвы и общаться с богами посредством молений и гаданий от имени всего полиса. Мужчины могли быть жрецами как богов, так и богинь, женщины - только богинь. Поскольку жрецы и жрицы считались представителями и слугами соответствующего божества, до истечения своих полномочий они были неподсудны и неприкосновенны.)
В отличие от всех других коллегий, избираться жрецом дозволялось сколько угодно раз, тем более, что выбор самых достойных осуществляли сами боги. Происходило это так.
На глазах у собрания агораномы (именно они, как хозяева агоры, проводили под контролем номофилаков и эйсимнетов все выборные процедуры), стоя на верхней ступени алтаря, вкладывали в священные сосуды с именами богов светлые черепки по количеству желающих послужить в наступившем году тому или иному богу и добавляли к ним такое же количество черепков тёмного цвета. Претенденты один за другим поднимались к стоявшим на алтаре урнам (за женщин это делали их родственники) и вынимали жребий: кому доставался светлый - объявлялся избранным, кому тёмный - считался неугодным богам, по-видимому, из-за каких-то неблаговидных поступков, которые можно скрыть от людей, но не от всевидящих богов.
В числе прочих вышли попытать счастья Стратон и Апемант, тянувшие жребий за своих жён - первый вытянул белый, второй - чёрный. Формион, как обычно, вынул два жребия - за законную супругу Амбатию и за вдовую невестку Мессапию, и оба раза удачно: Амбатия с его лёгкой руки стала жрицей храма Девы Ифигении на Девичьей горе, Мессапия - жрицей Артемиды Таврополы на мысе Парфений в Старом Херсонесе (другие жрицы этих храмов не замедлили упросить их принять на себя обязанности старших жриц).
Тотчас после избрания жрецы проследовали через отворённые стражей решётчатые ворота пропилона на окружённый двойной ионической колоннадой двор в центре теменоса. С левой стороны его находился храм Херсонаса (он же пританей), с негасимым очагом полиса в центре обширного переднего зала и широким прямоугольным проёмом в крыше над ним; напротив пропилона двойная колоннада перистиля ограждала боковой фасад храма Зевса; с правой стороны находился вход в храм Девы - защитницы города, с хранившейся в нём главной святыней полиса - божественным састером*. В перистиле к жрецам присоединились новоизбранные жрицы. Произнеся совместную благодарственную молитву херсонесским богам, они уединились в храме Зевса, дабы избрать из своей среды жреца-басилея на наступивший год, единственным условием для которого было - чтоб он не занимал эту должность когда-либо прежде.
(Примечание. Значение этого слова точно не установлено. Как полагают некоторые историки, возможно, это был кумир Девы, похищенный херсонесскими первопоселенцами из святилища тавров, якобы упавший с неба в прадавние времена (метеорит с очертаниями женского тела?) и ставший символом неуязвимости города.)
Тем часом на агоре, не теряя времени, приступили к выборам других коллегий, претенденты на которые должны были соблюсти два условия: не избираться в одну и ту же коллегию второй год подряд и перешагнуть разделяющий легковесного молодого человека и зрелого мужа 30-летний рубеж. Здесь-то и началась настоящая борьба, поскольку желающих попасть в демиурги всегда было больше (а в этот раз - в особенности!), чем имеющихся в коллегиях мест. И это при том, что херсонесские демиурги и эйсимнеты, в отличие от афинских, времён Перикла, за свой труд на благо родного полиса не получали ни обола, поэтому трудовой люд на места во власти не претендовал - это был удел двух-трёх сотен богатых семей.