Сайтин: Измена
Шрифт:
В коридоре то и дело раздавались шаги – каждые несколько минут мимо двери в камеру пробегал человек, и Джастин кричал до хрипоты, а потом просто присел у холодной бетонной стены и застыл, съежившись, пока не услышал шорох отпираемого замка.
С трудом поднявшись, арестованный проковылял несколько шагов, на всякий случай держась за стену и глядя на вошедших в камеру двух охранников из службы безопасности.
Уоррик-младший даже не стал сопротивляться. И ничего не сказал, когда его препроводили обратно в комнату с письменным столом.
За столом восседал
– Жиро, – прохрипел юноша, опускаясь на свободный стул с закругленной спинкой, – ради Бога, в чем дело? Что они о себе вообразили?
– Ты обвиняешься в причастности к преступлению, – пояснил Жиро. – Вот в чем дело. Таковы законы Ресиона. Если есть желание, можешь сделать заявление. Ты знаешь, что на тебя распространяются положения Административного регулирования. Знаешь и то, что тебя можно подвергнуть допросу с применением психотропных средств. Искренне рекомендую не упрямиться.
Время точно замедлило свой ход. Мысли юноши лихорадочно заметались – невозможно было поверить, что произойдет нечто подобное. Конечно, в панике рассудил Джастин, он всему виной и к тому же впутал отца – психодопрос вытолкнет на поверхность все…
Все. И отец тоже все узнает. Ему обязательно расскажут.
Джастину захотелось умереть.
– Ари меня шантажировала, – бросил он, с трудом ворочая языком, ибо время тянулось как назло медленно, а мысли в голове, наоборот, неслись молниеносно. Казалось, прошла целая вечность. «Упомянуть отца и почему Гранту пришлось бежать? – лихорадочно гадал Уоррик-младший. – Могут ли они все разузнать? Сколько лжи я могу себе позволить?» И вслух сказал: – Она пообещала отпустить Гранта, если я стану делать то, что она прикажет.
– Но ты не знал о связи Кругерса с Роше.
– Нет, – тотчас отозвался паренек, радуясь простоте вывода, хотя восприятие было все еще затруднено. – От Кругерса требовалось только препроводить Гранта в безопасное место, поскольку Ари грозила ему, если я… Если я не… Она… – Джастину стало не по себе. Снова напомнила о себе обучающая лента, и юноша, откинувшись назад, насколько это было возможно, попытался проглотить подступавший к горлу ком. – Когда стало известно, что Грант не прибыл в город, я сам пошел к Ари и попросил о помощи.
– И что она сказала?
– Назвала меня дураком. Рассказала о Роше. Я ничего не знал…
– Ничего не знал, стало быть. А к отцу не пошел.
– Не мог – отец ведь ни о чем не подозревал. Он просто…
– Что он сделал бы?
– Не знаю, каких дел он натворил бы. Я сам все сделал. От отца просто ничего не требовалось.
– Для похищения Гранта, ты хочешь сказать.
– И в отношении Кругерса, Роше и прочих.
– И Ари собиралась допустить подобное!
В самом деле, это было нелогично. «Ловушка, – подумал Джастин. – Она допустила побег. Возможно, надеялась, что Грант все преодолеет. Возможно…»
…Возможно, причина была иной. Просто Ари вконец обезумела. Она…
Но Ари не так проста. Изобразить любую возможную реакцию для нее – раз плюнуть.
– Думаю, остальные вопросы мы зададим на допросе. Если, конечно, тебе еще есть что сообщить…
– Кто будет
Не договорив, он в панике подумал: «А если Жиро и Ари затеяли хитрую игру? Или вдруг Жиро прищучил меня, чтоб раздобыть компромат на Ариану?»
– Мне нужно поговорить с ней, – сказал юноша. – Все равно мы договорились встретиться. Она наверняка уже разыскивает меня. И если не найдет, то начнет… – начнет терзать Джордана, чуть не сорвалось у него с языка. Натворит того, на что прежде не решилась бы. И отцу все расскажут. Хотя бы Жиро. Возможно, Администрации нужен компромат на отца, возможно, Ари и Жиро что-то затеяли. А может, Ари играет против меня, или Жиро действует против отца. Боже мой! Во что я влез?.. – Она наверняка разыскивает меня, понимаете?
– Сомневаюсь. Я не стану задавать вопросы лично. Ну что – сам спустишься в известную тебе комнату или начнешь артачиться? Если будешь сопротивляться, только ухудшишь свое положение – во всех смыслах. Думаю, ты сам все понимаешь. Я просто желаю удостовериться, что ты ничего не забыл.
– Я пойду сам.
– Вот и хорошо. – Жиро поднялся, а следом, подавшись вперед, поднялся и Джастин, пошатываясь на подкашивающихся ногах. Тело арестованного почти онемело от холода, а мысли еще недавно теснившиеся в беспорядке, слились в неразрывное кольцо, из которого не было спасения.
Жиро отворил дверь; юноша вышел и, обогнав Ная и замерших в ожидании охранников, пошел к известной с детства комнате – похожей на остальные больничные палаты в крыле, куда являлись для перепрограммирования ази. Здесь были зеленые стены и стояла обычная кушетка. В углу виднелась подставка для камеры.
– Рубашка, – напомнил Жиро.
Джастин понял, чего от него хотели. Стащив рубашку, он положил ее на стол. Опустившись на кушетку, принял из рук ази первый ремень, помог прикрепить сенсоры, ибо при программировании всегда выполнял для себя всю работу, хотя сейчас все его движения записывались на пленку. И тотчас обмяк, позволив допрашивавшим действовать самим. Юношу осторожно опустили на кушетку, и он ощутил, как к его телу приклеиваются все новые присоски с датчиками. Потом Джастин закрыл глаза. Ему хотелось попросить Жиро удалить ази, ведь в предстоящем рассказе нельзя было не упомянуть Ари и ази, ставшим невольными свидетелями допроса, предстояло в этом случае частичное промывание мозгов.
Жиро принялся задавать вопросы – вежливо, но профессионально. Поначалу Джастин их даже запоминал, но потом запомненное ускользнуло от него. Уоррик-младший мог попасть в руки любого техника, однако в его положении Жиро был лучшим из возможных вариантов, так как действовал осторожно и не давил на психику. Словом, со знанием дела. И если Жиро действительно желал удостовериться в том, что услышал правду, то хотя бы пытался восстановить истинную картину событий.
Так говорил сам Жиро. А наркоз доказал: пояснения Джастина – чистая правда.