Сберегите цветы полевые

Маляков Лев Иванович

ДЕДОВА ПЕЧЬ

В сугробах утонула речка, Береза стынет у плетня. Среди избы — царица печка. На печке кучей — ребятня. Лохматые от пакли рамы, На стеклах изморози вязь. Мы каждый вечер ждали маму, Во тьме запечной затаясь… Но ни теплом, ни уговором Нас от дорог не уберечь… Катилось время, как под гору: Остыла дедовская печь. И мы под старость без родимой, Что грела, Хлебушко пекла, Все тяжелее сносим зимы И все трудней вершим дела.

ТРЕВОГИ МАЛЫХ ДЕРЕВЕНЬ

Подписано

бумагой строгой Деревню начисто снести. Ненужной стала и убогой — Помеха на большом пути. В испуге шепчутся старухи, Дымят махоркой старики. Промеж толкуют: — Можа, слухи? Поля раз орить не с руки. А как же дедовы могилы Осмелиться осиротить? И хватит ли подняться силы?! — Старик связует мыслей нить. С тревогой думает о внуках — К чему колена преклонят? — И почему молчат в науках, Завроде по своим палят?! От пажитей убрать деревню, В которой дед и прадед жил, Где род в России самый древний Земле и Родине служил.

«Вознеслась над рекою плотина…»

Вознеслась над рекою плотина — Воплощенье отцовской мечты. Выгибают могучие спины Из бетона и стали мосты. За широкой трудягой-рекою На просторных полях — зеленя, Где давно ли отец мой Сохою Обучал управляться меня. А сегодня я сам постигаю Неуемный космический век. Не стушуюсь, коль в солнечном мае С неба ахнет на голову снег. Любоваться плотиною буду, Удивленья в душе не тая. И на старую выйду запруду, Чтобы слушать всю ночь соловья. О заветном мне птаха насвищет — Всколыхнет незабвенную грусть. Я на дедовом старом печище Постою, Как земле помолюсь.

ПОТЕРИ

Я видел: Школьники, пиная, Батон гоняли между парт… А мне-то корочка ржаная Была дороже всех наград. Забыли мы рогульки-сохи — О прошлом память не гнетет. Как деды встарь, Ржаные крохи Не опахнем в ладонь — и в рот. С большими, С малыми пудами Теряем щедро, без вины, Что было нажито не нами, Чему и нынче нет цены.

«Пахн уло свежестью лесной…»

Пахн уло свежестью лесной На городских проспектах в мае… Мы с нетерпеньем поджидаем Работы дачные весной. В тревоге нашей что-то есть От давней грусти по деревне. То зов земли извечный, древний Нам подает благую весть. Трудяге-муравью под стать На даче от зари до ночи И стар, и мал вовсю хлопочут, Чтоб от соседа не отстать. А чуть подале, за леском, На неоглядном красном поле — Не тяпка — трактор на приколе, И заколочен дедов дом.

СБЕРЕГИТЕ ЦВЕТЫ ПОЛЕВЫЕ

Полевые цветы, полевые, Вас никто никогда не сажал. Голубые мои, огневые!.. Словно зори, росинки дрожат. Окрыляет, пьянит ароматом Откровенье земной красоты… Вы меня понимали, как брата, Полевые цветы. Сколько раз вы меня исцеляли — Чуть горчило питье на устах. Сколько раз вы меня окрыляли!.. Вас

все меньше теперь Неспроста. Неужели в далекие лета Вы исчезнете вовсе с земли?.. Полевыми цветами согреты, Разве мы не добрее росли? Сберегите цветы полевые! Как без вас на просторах дорог, Голубые мои, огневые — Колокольчик, кипрей, василек?

«Светозвуки текут малиново…»

Светозвуки текут малиново С перегретой на солнце ржи. Словно жить начинаю сызнова У заросшей травой межи. От полей накатил серебряный Перезвон молодых овсов. Луговыми шагаю дебрями, Подставляя ветрам лицо. Затихают березы к вечеру, Еле слышно листвой шурша. Предо мною творится вечное — Замирает в тиши душа.

ГОРНАЯ РЕКА

1

Огрузела осень. Свысока Катится в Юпшарское ущелье. Там, внизу, Отменное веселье — Захмелела горная река. Взвихривает солнечный фонтан Над обрывом радужно и пенно. К буйной силе преклоню колено, Окунусь — И тоже буду пьян. На меня седые облака Наползают медленно и строго. Их бока косматые потрогать Тянется сама собой рука. Искрами затепленный гранит Хочется ладонями погладить… Что-то мне с самим собой не сладить Как в ущелье, Все во мне гремит. Мне бы самому теперь Волной Осени навстречу покатиться, Как потоку — К цели устремиться, Выплеснуться силою хмельной.

2

Хребты на сутулые плечи, Как бурку, накинули ночь. Ручьи на гортанном наречье Ведут бесконечные речи: Как лучше друг другу помочь? Как в каменном мире дремучем Пробиться сквозь тяжесть громад? И, яростно пенясь, По кручам Домчаться к утесам могучим, А те, Как могилы, молчат. И жутко бывает, не скрою, Услышать, Как дышит гранит, Как борются волны с горою, Огромной, суровой, немою, И думать: А кто победит?

В КРЫМУ

По волошинским тропам иду, Постигаю немые просторы, За звездой открываю звезду, За горой — бесконечные горы. Не ищу я куриных богов И в случайное счастье не верю, Очертанья морских берегов Возвращаю себе, как потерю. В полнолунье ущелья-котлы Родниками невнятно бормочут. До чего же бывают светлы Черноокие крымские ночи!

«О это тонкое — чуть-чуть…»

О это тонкое — чуть-чуть — Души моей отдохновение. И я могу легко вздохнуть, В свое поверив воскресение. Дозволено плеча чуть-чуть Коснуться в мягком полусвете. Сумел я грань перешагнуть — Теперь за нас двоих в ответе. Пока в цвету земля моя, Но все длиннее в полдень тени. Ведут от песни соловья К тебе высокие ступени. В лугах убавилось росы, И чуть слабей запахло тмином. Уже весомо на весы Кидает август золотины. Не огорчайся, не грусти — Тебе к лицу чуть-чуть печали. Прощально роща шелестит, И с каждым днем виднее дали.