Сбежавшая невеста
Шрифт:
— Вас проводить?
— Нет, спасибо. Это мой сосед, он меня ждет.
— С вами все в порядке?
— Да, в полном порядке.
Алекс ждал очень долго, но Дженифер так и не позвонила ему из ФБР, хотя и могла бы. Она не была подозреваемой, и ей не могли запретить пользоваться телефоном.
Напряженное ожидание измучило Алекса. Он смертельно устал и злился, но злился не на Дженифер. Однако, когда она вышла из машины, что‑то в его душе перевернулось. То, чего он не чувствовал уже многие годы. Быть может, это был приступ жгучей ревности. А может быть,
Она подошла, протянув к нему руки.
— О, Алекс, — тихо произнесла она, прильнув к его груди. — Какой ужасный день!
— Пойдем, — сказал он и потянул ее к дому. Он открыл дверь и впустил ее внутрь. Свист ветра в щелях и грохот оконных рам напомнили ему о том, что их дома уже очень старые. И тут ему пришли на ум ее домик на пляже и «ягуар».
Дженифер подошла сначала к Алисе, как всегда делала, наклонилась и поцеловала ее в макушку.
— Привет, подруга, — сказала она.
«Но ведь она такой мягкий и чувствительный человек, поймал себя на мысли Алекс. Что‑то здесь не стыкуется».
Он стоял у закрытой двери.
— Ну, как все прошло? — спросил он.
Дженифер развернулась и плюхнулась на диван, положив ноги на кофейный столик.
— Это тянулось очень долго. По большей части все было терпимо, но был там один ужасный хмырь. Грубый и наглый, он все время норовил меня оскорбить. За мной, наверное, наблюдали через стекло, поскольку я несколько раз повторила, что не скажу ничего, если он будет так со мной разговаривать, и в конце концов его убрали, а на его место пришел очень приятный джентльмен. Его звали Джеф.
— Ты ответила на их вопросы?
— На все до последнего. Я не знаю, в чем они подозревают Ника, но не думаю, что смогла им чем‑нибудь помочь. Это ты сказал им, где я живу?
— Нет, — ответил Алекс. — На самом деле я изо всех сил старался, чтобы только не выдать тебя.
— О боже, этого я больше всего и боялась!
— Для меня это был удар ниже пояса. — Алекс набрал побольше воздуху. — Ты не сказала мне, как зарабатывала на жизнь. Ублажала богатеньких старых хрычей.
Дженифер застыла.
— Я бы назвала это по‑другому, но, по‑видимому, ты правильно выразил суть.
— Ты мне об этом ничего не говорила, — произнес Алекс с сарказмом в голосе, и тут же пожалел о сказанном; ему захотелось вернуть свои слова обратно, смягчить их, немного пригладить, но было уже поздно. Он был очень сердит, сам не зная на кого и почему. Может быть, потому, что Доббс знал то, чего не знал он.
Дженифер села прямо, сняв ноги со стола.
— Хорошо, я тебе все расскажу. Когда я была еще совсем юной и совсем недавно похоронила мать, бабушку и дедушку, я стала встречаться с очень добрым джентльменом по имени Роберт, который был ровесником моего деда. У меня ничего не было. Даже более того. Я работала администратором в ресторане, снимала комнату, имела полон рот плохих зубов и была ужасно худой, потому что большую часть времени мне просто нечего было есть. Я в свое время бросила школу, поэтому не могла получить хорошую работу, и этот добрый великодушный человек решил мне помочь. Я думаю, таких людей называют благодетелями.
— Это был первый из многих. — Алекс оказался совершенно не способен
— Разумеется, — ответила Дженифер, выпрямившись. — Послушай, я понимаю, что мой рассказ тебе не нравится, но я не делала ничего плохого. После того как мы с Робертом расстались, очень сердечно и по взаимному согласию, следующий мужчина был очень похож на него. Ему было за шестьдесят, он был очень богат и женат, но его жена жила во Франции, и они не виделись годами. Он был тоже очень щедр. Но я хочу уточнить одну вещь — я никогда ничего не просила. Я всегда работала полные восемь часов. Я получила аттестат о среднем образовании и даже прослушала два курса в колледже.
— Сколько же их всего у тебя было?
Дженифер встала.
— Алекс, в чем дело? У меня было четыре поклонника, романы с которыми можно было бы назвать долговременными — они продолжались два‑три года. В промежутках у меня почти не было мужчин — отношения с ними не переросли во что‑то серьезное. Можно подумать, что ты после развода совсем не встречался с женщинами!
— Встречался, — заявил он решительным тоном. — И даже дарил им какие‑то безделушки. Но конечно же не «ягуары».
— Да, признаюсь, мне очень повезло.
— Ну конечно, яхты, частные самолеты, лимузины и другое дерьмо!
Сила его гнева поразила ее, но она подумала: «Это хорошо. Пусть все выйдет наружу. Раз и навсегда. Это — момент истины».
— Да, все это, и еще кольца с бриллиантами, путешествия по всему свету, пластические операции. Один даже подарил мне скаковую лошадь.
Алекс кивнул на ее грудь:
— А какой подарил тебе это?
Дженифер гордо вздернула подбородок. Она не хотела говорить об этом. В юности она была плоской, как гладильная доска, и была очень счастлива, когда, наконец, приобрела красивую грудь. Она была дорога ей не меньше, чем красивые зубы.
— Кажется, Мартин.
Ветер за окном все усиливался, прогремел гром. Приближалась гроза.
— И им нравилось быть игрушкой в твоих руках?
— Ты ничего не понял, Алекс, — сказала Дженифер, сделав шаг к нему. — Я не играла, я вела себя совершенно естественно. Хотя я никого из них не любила, я была им предана, насколько могла. Я никогда никого не обманывала, не бросала одного ради другого. И никогда не лгала.
— Но ведь ты говорила им, что любишь их? — укорил он.
— Нет. В этом не было никакой нужды, — фыркнула она. — Почему ты так рассердился? Ты что, думал, что я — девственница? Я рассказывала тебе о своих отношениях с Ником, и ты воспринял это совершенно спокойно.
— Я думал, он был единственным.
— Но у меня не было нескольких десятков мужчин, прости меня господи.
— А тебе никогда не приходило в голову, что между тем, что ты делаешь, и поведением высокооплачиваемой шлюхи нет никакой разницы?
Дженифер сделала еще один шаг к нему. Ей хотелось закричать и дать ему пощечину, но она сдержалась.
— Не надо сравнивать меня со шлюхами. Вот в браках по расчету такое встречается сплошь и рядом!
— Ты спала с богатыми стариками ради подарков! Больших подарков, вроде поездок в Европу, бриллиантов и мехов.