СБОРНИК ИНТЕРВЬЮ ФРЭНКА ЗАППЫ ДЛЯ ЮНЫХ ФАНАТИКОВ

Заппа Фрэнк

МАРШАЛЛ: Возьмём заявление, сделанное Вами фирме Warner Bros. в 1971 г., в памфлете под названием «Эй, шикарные чиновники»: «Мы создаём особое искусство в обстановке, враждебной для мечтателей»...

ЗАППА: Всё правильно. Обстановка, враждебная для мечтателей - это всегда обстановка, устраиваемая правыми администрациями, потому что для того, чтобы правая администрация могла поддерживать свои вымыслы, они должны быть идеологически чисты, а в этой идеологии нет места творчеству. В правой администрации нет ничего творческого. Вся её цель - это заморозить время и двинуть всё назад. Значит, естественно, наибольшему риску в условиях правой администрации подвергается любой человек, если он мечтатель-интеллектуал или просто творческая личность

в какой бы то ни было области. Они рискуют, потому что представляют собой угрозу администрации.

МАРШАЛЛ: Но в 60-е гг. Вы довольно ясно выражались относительно некоторых левых элементов.

ЗАППА: Я не думаю, что левые - это то, на что стоит тратиться. Я считаю, что левые, наверное, принесли столько же вреда, сколько любая другая политическая сила. Я считаю, что единственный путь - это здравый смысл. В здравом смысле нет идеологии. О политике легко говорить понятиями «левые» и «правые» - потому что именно так всё подаётся в новостях. И в какой-то степени, если я говорю о политических делах, я должен использовать общепринятый язык, чтобы люди могли меня понять. Но я считаю себя человеком, преданным поиску практических и здравомысленных решений истинных проблем - и зачастую, если я предлагаю эти решения, они звучат дико, просто потому, что люди так привязаны к идеологической болтовне правых, или к идеологической болтовне левых. Им кажется, что необходимо выбирать между этими двумя крайностями. Слева у нас Коммунизм. Ну что ж - Коммунизм не работает. Он абсолютно не работает, а справа у нас Фашизм, который не работает тоже.

МАРШАЛЛ: Итак, обе среды враждебны для мечтателей. Обе политические идеологии.

ЗАППА: Нет - тут разница в том, что левые часто использовали артистов и творческих людей для того, чтобы содействовать осуществлению своих планов. Для правой администрации артисты и мечтатели представляют угрозу их образу жизни. А для левых ребят артисты и мечтатели есть пропаганда. Так что опасность исходит с обоих сторон. Одна сторона хотела бы подавить вас, а другая -ассимилировать и узурпировать, чтобы заставить делать то, что им нужно и пропагандировать их идеалы. Итак, всякий, у кого есть воображение, должен ждать плохого с обоих сторон. Есть только одно безопасное место - в середине.

МАРШАЛЛ: Не думаете ли Вы, что могли бы работать с какой-нибудь творчески-сочувствующей группой типа леваков и поддерживать их активность? Вас бы не ассимилировали и это было бы лучше правых...

ЗАППА: По правде говоря, мне не интересно работать ни с какой левацкой организацией. Я это много раз говорил.

МАРШАЛЛ: Нет, я имею в виду работу в их среде.

ЗАППА: Нет, в жопу их среду; я отказываюсь быть использованным кем-то из этих людей. МАРШАЛЛ: Но вначале Вы подчеркнули, что правые кажутся Вам большей угрозой.

ЗАППА: Правые хотели бы вывести вас из бизнеса, а левые - нанять вас. Я не нанимаюсь. Я не думаю, что человеку с истинно индивидуалистическим способом оценки мира творческих побуждений ради создания уникальных произведений было нужно, чтобы его подавляли или нанимали. Вам нужно быть свободным, чтобы сделать то, что позволяют вам ваши способности - ведь только когда вы имеете эту свободу, выгоды от того, что вы можете сделать, дойдут до тех частей общества, которые считают вашу работу полезной. Истинно творческие люди плохо работают по найму.

МАРШАЛЛ: Но Вы говорите, что «правая» среда более угрожающа.

ЗАППА: Да, это смертельная угроза.

МАРШАЛЛ: Вы считаете, что обладаете здравым смыслом. Определили бы Вы слово «искусство» как чувственную тренировку «здравомысленного» восприятия? Или это слишком сильно сказано?

ЗАППА: Я считаю, что слово «искусство» наполнили довольно-таки вздорным содержанием. Сегодня, услышав слово

«искусство», вы представляете себе людей, пишущих картины, которыми восхищаются богачи на коктейль-приёмах - и тут на ум сразу приходит целый мир разнообразной липы. Я в этом мире не участвую. Я рад, что всё это есть - для тех людей, которым это нравится. Для них это милая форма развлечения, но для меня смысл не в этом. Я не думаю, что обучение людей такому потреблению искусства делает их хоть сколько-нибудь более чувствительными, высокоразвитыми или утончёнными. От этого человек не становится лучше - он превращается в жертву фальшивого образа жизни. Такой мир искусства есть на самом деле оскорбление тех людей, которые это искусство создали. Лучший пример - это раздел прибыли в обычной галерее в Сохо: 60% идёт владельцу галереи, 40% - художнику. То есть, в худшем рок-н-ролльном контракте вы не увидите такой обдираловки. Ну вот, что я хотел сказать о мире искусства.

МАРШАЛЛ: Мне кажется, где-то в 1970-м в New York Times Вы сказали - «моя работа - это искусство». Наверное, тут вы употребили слово «искусство» в другом смысле.

ЗАППА: Да. Я думаю, что это чистое выражение того, кто я такой, что я делаю и что думаю - вот так, и я называю это «искусством», но про себя. То есть - думаю, Вы должны понять, что я не расхаживаю вокруг, размахивая знаменем с надписью «искусство». Общаясь с кем-нибудь по-английски, сталкиваешься с той проблемой, что рекламные деятели и политические кампании нанесли такой большой ущерб языку, что сами слова мутировали до такой степени, что их нужно выбирать очень тщательно, потому что даже если это в самом деле «искусство», то не хочется говорить, что это «Искусство» - потому что побочные оттенки такого определения придают вашим словам некий странный подтекст. Поэтому я обычно стараюсь избегать какой-либо связи с этим словом - только лишь потому, что оно затрудняет процесс передачи твоей мысли. Если ты собираешься говорить с кем-нибудь, тебе следует говорить на языке, который понимают твои собеседники используя слова, которые им знакомы. Это должно быть одной из целей общения, а «искусство» в наше время - это одно из плохих слов.

МАРШАЛЛ: Другими словами, Вы как бы «нацеливаете» публику на ту мысль, которую хотите выразить.

ЗАППА: Да.

МАРШАЛЛ: В классическом образовании это называется традиционным искусством риторики. Не знаю, приходилось ли Вам с этим сталкиваться. Это техника риторики.

ЗАППА: Я не получил классического образования, так что я знаю это не оттуда.

МАРШАЛЛ: Хорошо. Просто можно сказать, что Ваш акцент риторичен - не в современном пропагандистском смысл но в смысле «нацеливания» публики; не обязательно на весь альбом, но на некоторые определённые песни, в музыкально смысле.

ЗАППА: Ну, «нацеливание» - это не то слово, потому что в нём подразумевается какое-то кабельное телевидение. Это не так. Что я должен сделать? Я должен сделать предположение о сообразительных способностях тех людей, которые могли бы быть вероятными потребителями того, что я делаю. Другими словами, я должен вызвать у себя в мозгу воображаемый портрет этого человека - кто он такой, насколько он умён, сколько связей он может провести с моими метафорическими ссылками в том или ином произведении. Мне нужно иметь некий план, да. И как только я выработал эту модель, во время написания песни я могу решить, просвистит ли она у него над головой, пролетит ли мимо, или как там. И если так - дойдёт ли она куда-нибудь или мне нужно всё изменить и сказать напрямую?

МАРШАЛЛ: Это часть Вашего композиционного процесса?

ЗАППА: Да, и как получить эту воображаемую модель того человека, который слушает мои дела? Она не возникает на пустом месте. Те., я сам разговариваю с поклонниками моих произведений. Я встречался с ними, я разговаривал с ними, у меня есть некое представление о том, каковы их желания. Я знаю, что им нравится, что не нравится, и поскольку у меня есть с ними личный контакт, именно эти данные используются при построении модели.