Сценарист
Шрифт:
«Я надеюсь, что скоро эти страдания прекратятся. Это просто ужасно! Даже Потрошитель был более снисходителен ко мне! А этот издевается! Хочет моей медленной и ужасной смерти! Только посмотрите на его улыбку — сразу всё становится понятно! Садист! Маньяк! Вредитель! Палач! И просто ужасный человек!», — негативные слова в голове подростка всё прибавлялись и прибавлялись, и конца им не было видно.
Бывший солдат же не замечал на себе гневного взгляда подростка. Нет, он лишь продолжал выискивать новые аттракционы, которые они могли бы посетить, и он не спрашивал мнение своего младшего друга — он просто ставил его перед фактом, тут же направляясь вместе с ним в сторону нужного места. Айкава несколько раз пробовал сбежать от Дженсена, пробовал скрыться от него и покинуть парк, но всякий
Наконец, заметив, что парень выглядит как-то не очень, Дженсен решил сжалиться над ним, предложив перекусить в местном кафе. Стоит ли говорить о том, как в тот момент Айкава обрадовался внезапной передышке? Конечно, есть ему не очень хотелось, ибо его желудок уже давно перешёл в стадию революции, планируя отделиться от своего хозяина, либо же добиться больших прав, чем есть у него прямо сейчас. Ни один из этих вариантов не допускал приёма пищи, но мужчине было плевать — он настаивал на том, что подростку нужно что-нибудь отведать, и лучше бы ему согласиться это сделать это через рот, если он не хочет получить ещё одну психическую травму.
От таких угроз желудок Сина решил перестать бунтовать, полагая, что не стоит испытывать судьбу, да и не очень ему хотелось почувствовать новые ощущения, потому уже через несколько секунд парень ощутил небольшой аппетит.
Присев за один из свободных столиков, Тодд и Айкава принялись читать меню, выбирая то, что они были бы не прочь отведать. Парень, как любитель вредной еды и всего фастфуда, решил выбрать двойной гамбургер с курицей, а вот Дженсен же решил погулять на полную — стейк из мраморной говядины! От такого выбора напарника Син невольно поморщился, представляя, что было бы с его желудком, выбрав он такое блюдо. Такое было очень страшно представлять, потому фантазия длинноволосого перестала работать уже через минуту, позволив своему хозяину минуты тишины и отдыха.
— Как тебе наше времяпровождение? — решил поинтересоваться Дженсен саркастичным тоном. — Чувствуешь себя весёлым?
— Я чувствую себя наполовину мёртвым, — тихо произнёс Син, опустив голову на стол. — Как ты можешь получать удовольствие от подобного?
— А ты его не получаешь? — удивился мужчина.
— Ни капли, — прохрипел подросток. — Мне кажется, что подобное — не моё.
— Ты никогда не был раньше в парке развлечений?
— Так уж получилось.
— Я думал, что ты в школьные годы посещал подобные места.
— Будь у меня друзья, быть может, я бы и посещал парки развлечений, но таковых у меня не было, а в одиночку ходить… Ну, как-то жалко, наверное, да и все лучшие эмоции в таких местах можно получить только с друзьями.
— Получается, тебе очень сильно повезло, что у тебя есть такой друг, как я, который решил сходить с тобой в парк развлечений! — улыбнулся мужчина, слегка потряхивая за плечо Айкаву. — Если бы не я, ты бы никогда и не увидел всего этого.
— Наверное, это так, — признался подросток.
Бывший солдат прекрасно понимал парня, ибо эти чувства, эти эмоции и это состояние ему были очень хорошо знакомы. Когда-то он сам был таким же, как Син сейчас, и Дженсен решил, что этот момент прекрасно подходит для того, чтобы рассказать ему об этом.
— Я тоже в детстве не ходил по таким местам, — с лёгкой улыбкой на лице произнёс мужчина. — У меня не было друзей, было очень мало времени, да и не хотелось, если честно. Отец часто давил на меня из-за того, что я не соответствовал ему ожиданиям, потому мне не хотелось тратить время на подобные, как мне казалось, глупые вещи. Мне хотелось угодить ему, потому я отказывался от всего, что нравилось остальным детям и подросткам, — улыбка с лица не исчезла, но стала слегка грустноватой. — Впервые я побывал здесь из-за Фурии. В один день ей приспичило пойти со мной в этот самый парк, и я не мог ей в этом отказать. Тогда я вёл себя также, как и ты сейчас: меня удивляло всё, я сторонился всего, был, скажем, таким дикарём, который шарахался от всего нового. Мне даже плохо было после каждого аттракциона, и я до усрачки боялся
Когда Дженсен поделился с Сином своей личной историей, последний почувствовал нечто необычное. Он неожиданно ощутил прикосновение к чьей-то личности, с которой он не был знаком до сих пор. Слова, пропитанные искренностью, вызвали некоторые колебания в его душе. В его размышлениях мелькнули картины прошлого, всплывающие в памяти: одинокие дни, когда он чувствовал себя чужим, неразделённые эмоции, которые терзали его изнутри. В глазах Сина мелькнули сцены, где он пытался поддерживать притворное равнодушие к отсутствию друзей, избегая говорить об этом вслух. Он был слишком горд, чтобы признаться, что ему тоже хотелось посетить парк развлечений, вместе с кем-то особенным.
Однако в этот же момент перед его глазами предстали другие картины, которые вызвали улыбку на лице подростка, что была скрыта за медицинской маской. Он вспомнил кое-что очень приятное, очень тёплое и даже немного радостное, и он решил, что не будет лишним поделиться этими воспоминаниями с Дженсеном, раз тот был с ним настолько искренним.
— Когда-то давно мы с Мики мечтали о подобном, — прикрыл глаза подросток, дабы детальнее вспомнить эти моменты. — Будучи запертыми и лишёнными свободы, мы каждый день мечтали о том, что будем делать, если станем свободными. Разумеется, больше всего мы мечтали стать героями… Как же это иронично сейчас звучит, не правда ли? — грустно ухмыльнулся под маской он. — Но были моменты, когда мы представляли иные картины — более простые, более детские и более наивные. Мы много раз читали в книгах про весёлые и интересные места, где может побывать каждый человек, и в этот список входили и парки развлечений. Помню, мы могли часами представлять, как мы вдвоём наслаждаемся каждым аттракционом, как мы весело смеёмся и кричим, как мы беззаботно проводим время. Всё это было… — голос парня надломился, а глаза стали влажными, — так прекрасно. Мы мечтали обо всём, что доступно обычным детям, но не было доступно нам, и эти мечты заставляли нас жить дальше, заставляли верить в то, что в один прекрасный момент мы освободимся, — лёгкая дрожь прошла по всему его телу. — И вот… я сейчас сижу здесь, развлекаюсь и посещаю аттракционы, о которых мы читали. А Мики… не смог дожить до этого момента — и всё из-за меня.
Дженсен внимательно слушал подростка, его слова встречались с собственными воспоминаниями, но в этот раз были пропитаны чем-то еще — осознанием истории, которую он рассказал парню, и теперь собственной, но связанной с чужой болью. Он ощущал, как в его сердце закрались те же самые эмоции, что и у Айкавы. Глубина чувств, которые проявлялись в словах Сина, заставила Дженсена осознать важность того, что он ему рассказал.
— Прости, что я поделился этим, — прошептал Син, но Дженсен только пожал плечами, его улыбка стала более мягкой. Он разглядывал молча Сина, словно пытаясь уловить всю глубину его эмоций. — Я не знал, что ты тоже…
— Нет, нет, — Дженсен сделал плавный жест рукой, чтобы остановить Сина. — Нет нужды извиняться. Ты просто показал, что важно, когда делишься своей историей. Ты нашёл в себе смелость открыться, и я ценю это.
Глубокий взгляд Дженсена пронзил внутренний мир Сина, словно он проникал сквозь слова, пытаясь понять более тёмные уголки его души.
— Это очень сильно, что ты рассказал мне, — продолжил Дженсен после небольшой паузы. — Ты прав, мне тоже не хватало друзей. Я был подавленным собственными ожиданиями, и это лишало меня радостей, доступных другим. Как ты, я пропускал моменты, которые казались такими простыми другим, но были недоступны мне. Видимо, в каждой истории есть что-то общее.